26.03.2015 11:11
Пензенский Герой похоронен на Холме Славы во Львове
На Холме Славы во Львове похоронен Сергей Егорович Кузнецов. Герой Советского Союза. Когда мы начали искать биографическую информацию о нем, то выяснилось, что таких данных очень и очень немного. Однако удалось выяснить главное: Сергей Кузнецов — уроженец Пензенской области.
Историческая справка
Кузнецов Сергей Егорович – пулеметчик 1664-го истребительно-противотанкового артиллерийского полка 40-й армии Воронежского фронта, красноармеец.
Родился в 1915 году в селе Чемодановка Бессоновского района Пензенской области в семье крестьянина. Окончил начальную школу. Работал в колхозе.
В 1940 году призван в ряды Красной Армии. В боях Великой Отечественной войны с июня 1941 года. Воевал на Воронежском фронте.
12 сентября 1943 года пулеметчик 1664-го истребительно-противотанкового артиллерийского полка красноармеец Сергей Кузнецов отличился при отражении контратаки превосходящих сил противника у села Калиновщина Гадячского района Полтавской области: выдвинувшись с группой бойцов вперед, одним из первых поднялся в атаку. В рукопашной схватке уничтожил десятки гитлеровцев.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 октября 1943 года за образцовое выполнение боевых заданий командования и проявленные при этом мужество и героизм красноармейцу Кузнецову Сергею Егоровичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».
Обратите внимание на несоответствие отчества на памятнике и в наградном листе. Даты тоже всюду разные: и в наградном листе, и в биографии, и на памятнике. Но это вся информация об одном человеке. В то время в условиях войны неточности допускались постоянно.
14 октября 1944 года отважный воин погиб в бою подо Львовом. Похоронен в городе Львов на холме Славы.
Награжден орденом Ленина, орденом Отечественной войны 1-й степени.
Это все, что можно узнать о Герое из общедоступных источников. Мы добавим, что на исторической Родине Сергея Кузнецова свято чтут его память. Так, биографический материал о нем хранят в краеведческом музее поселка Чаадаевка.
С 1965 года улица переименована в честь Героя Советского Союза С.Е. Кузнецова.
6 мая 2010 года на торжественной линейке, посвященной 65 годовщине Великой Победы, чаадаевской школе присвоено имя Сергея Егоровича Кузнецова.
В Бессоновке Герою установлен бюст.
Жизнь и подвиг Героя увековечены также в очерке пензенского журналиста. В проекте телеканала «Россия 1. Пенза», посвященном Героям-пензенцам, предлагаем познакомиться с ним.
Время не властно
Село Чемодановка и город Львов. Что между ними общего? Первое — на пензенской земле, второй — в Прикарпатье. И все же есть общее: через них пролег земной путь Сергея Егоровича Кузнецова.
Сергей любил землю и травы, хлеба и небо над ними. Поэтому и защищал советскую землю так же самозабвенно, как и ухаживал за нею. О трудовых его заслугах можно было до войны прочитать в пензенской печати, а о его солдатских подвигах писали фронтовые газеты.
«...Вместе со всеми идет на запад героический пензенский колхозник Сергей Егорович Кузнецов. В бою 12 сентября 1943 года бесстрашный старший сержант уничтожил тридцать пять гитлеровцев и более пятидесяти солдат и офицеров рассеял огнем пулемета, — рассказала газета «За победу». — Сильнее удар по врагу, русские богатыри! Бейте фашистов так же умело и бесстрашно, как отважный старший сержант Кузнецов!»
Эту газету нашел я недавно в Центральном архиве Министерства обороны СССР. А тогда, в 1943 году, Сергею хотелось, наверное, показать ее товарищу.
Сделать это он не успел: уже не было в живых друга Владимира Овсянникова.
* * *
Старший лейтенант Овсянников, недавно назначенный помощником начальника штаба 1664-го артиллерийского полка, умел беседовать с бойцами, часто бывал на огневых позициях. Его тянуло к людям, и солдаты отвечали ему своим уважением, доверием. Там, где он появлялся, непременно начинался задушевный разговор, звучали шутки, смех, а порой и песни.
Вот и сейчас с лесной полянки, на которой среди артиллеристов, удобно прислонившись к березке, сидел Овсянников, доносилась песня:
...Он пожал подруге руку,
Глянул в девичье лицо:
«А еще тебя прошу я —
Напиши мне письмецо».
«А куда же напишу я,
Как узнаю я твой путь?»
«Все равно,— сказал он тихо. —
Напиши куда-нибудь».
— Товарищ старший лейтенант, а вы откуда к нам прибыли? — обратился солдат к офицеру, не мешая песне.
— Из Приволжского военного округа. В Пензе жил, учился в артиллерийском училище. А родом я куйбышевский.
— Вот так встреча! Выходит, мы земляки. Я тоже из ПриВО! — бойко вступил в разговор старший сержант. — Призван Бессоновским райвоенкоматом Пензенской области.
Он встал, представился:
— Кузнецов, командир огневого взвода 1-й батареи. — И по-граждански, со смущением добавил: — Сергей Егорыч.
Овсянников протянул ему руку, и радостная улыбка озарила его юношеское лицо.
— А когда вы, Сергей Егорович, последний раз были в Пензе?.. — И как обычно, в подобных случаях: «А как хорошеет город!», «Кинотеатр какой возвели!», «А на Суре-то прелесть какая!», «Грибы наши! А?», «А помнишь?..».
Офицер, узнав, что семья старшего сержанта живет в Чемодановке, поделился:
— У меня в Пензе старшая сестра живет, часто пишет...
Три месяца назад Овсянникову исполнилось девятнадцать. Война войной, а человек и на ней не расстается с радостями, тревогами и житейскими заботами. И хорошо, когда рядом друг. В общем, подружились старший лейтенант и старший сержант.
Когда на комсомольском собрании заговорили о погибшем комсорге полка и кого назначить вместо него, двух мнений не было. Было одно, единодушное: комсомольцы просили командование назначить комсоргом Овсянникова Владимира. И было за что.
В армию он пошел добровольцем, хотя мечтал стать инженером-механиком и уже учился на механическом факультете Куйбышевского политехнического института. Но беспокойное комсомольское сердце, чувство долга перед Родиной подсказали юноше другое. Володя, как и многие студенты, горячо откликнулся на обращение ЦК ВЛКСМ о комсомольском наборе в военные училища и в конце 1940 года поступил в Пензенское артиллерийское училище. Он многое умел: хорошо плавал, метко стрелял, азартно играл в шахматы...
В городе на Суре проникся чувством уважения к дорогим каждому русскому человеку именам Белинского, Лермонтова, Радищева. Узнал, что в историю Пензы вошло доброе имя Ильи Николаевича Ульянова.
На фронте Овсянников часто вспоминал Пензу и артучилище, ставшее ему родным. Курсанты с пониманием долга овладевали военным делом. Каждая минута дня от подъема до отбоя была заполнена до предела. «Все работали на выстрел», как любили говорить артиллеристы, то есть помыслы и поступки подчиняли главному — научиться тому, что надо на войне.
Курсант Овсянников учился старательно и в июне 1942 года окончил училище по первому разряду. До того дня он не раз подавал рапорт с просьбой отправить его на фронт. Ему отказывали. Вскоре Владимир узнал о гибели под Ленинградом мужа сестры — майора, командира полка. В рапорте требовал «предоставить возможность бить фашистов». Но опять отказ. А тут еще: в боях под Москвой убит старший брат Николай. «Заклятый враг! Придет еще час расплаты!»
Наконец-то учеба окончена. Казалось, теперь ничто не помешает ему быть направленным в действующую армию. Но его оставили в училище преподавателем цикла материальной части артиллерии.
Этого Владимир никак не ожидал. В те дни он писал домой: «Мне, молодому парню, стыдно быть в тылу и обучать людей старше меня, которые должны пойти на фронт, по сути дела, вместо меня. На этот раз нет! И нет! Только — на передовую!»
Через несколько дней Овсянников все-таки добился назначения на Воронежский фронт. Мечта сбылась. Да, о том тогда мечтали. Защитить Родину-мать! Отстоять Отчизну от ненавистного врага, разгромить фашистские полчища! Таким неуемным был патриотический порыв тысяч советских граждан в те грозные годы.
Лейтенант Овсянников быстро вошел в боевой коллектив артполка, начав службу командиром батареи. И его старшие начальники не ошиблись в таком решении. Правда, в первых боях они много помогали молодому командиру батареи: советовали, контролировали, а подчас — что там греха таить — и крепким русским словцом взбадривали. Ничего, не обижался.
Было это в августе 1943 года, в дни сражения на Курской дуге. Фашисты отчаянно отбивались, пытаясь остановить наступление советских частей, часто и долго контратаковали, обрушивая на них артиллерийско-минометный огонь, бомбили.
«Десяток танков надвигался на батарею Овсянникова, но меткий огонь артиллеристов заставил их остановиться, а затем и повернуть назад, четыре «пантеры» сгорели перед позициями артиллеристов» — так по-фронтовому кратко описывался тот эпизод в штабном документе. А вот что не вошло в скупые строки боевого донесения.
...Находились они в одном окопе. На них шел «тигр». Вот он остановился, пошевелил стволом орудия, выискивая жертву и прицеливаясь.
Сразу же окоп ожил. Затрещали автоматы. Кузнецов, то весело смеясь, то зло ругаясь, стрелял короткими очередями по смотровым щелям танка. Но это лишь на несколько секунд приостановило «тигр». Сергей видел, как танк надвигался на него, подминая бурые кустики. Опять пошевелилась пушка. Друзья успели укрыться в спасительной глубине окопа. И оттуда Кузнецов, прикрыв лицо рукой от пыли, увидел нависшие над ним отполированные траки гусениц. Между ними прилипли комья ржавой грязи и пыльная былинка, как ему показалось, немного огнем тронутая.
На миг не стало в свете ничего. Только это зеленое исцарапанное брюхо «тигра» и надсадный рев мотора над головой. Потемнело. Что-то выталкивало Сергея, как вода из глубины реки, хотелось выпрыгнуть из тесного залитого едким дымом окопчика, чтоб не видеть это железо. Но что-то удержало его.
Танк, рыча, перевалил через окоп, в нем просветлело. Они переглянулись: дескать, живы, а теперь, держись, вражина! И оба разом метнули по гранате в совершенно уже нестрашную и даже беззащитную громаду брони — она заполыхала.
Разгромив немецкие полчища под Курском и Орлом, наши войска продолжали изгонять гитлеровских вандалов с нашей земли.
Когда его назначили комсоргом полка, не раз задумывался: «Быть комсоргом — это не простое дело, да еще в боевой обстановке. Сумею ли дать пример для бойцов. Смогу ли поддержать у них стойкость и мужество, непреклонное стремление к разгрому врага?» Часто советовался комсорг с Сергеем Егоровичем (Кузнецов был на восемь лет старше, а главное — на фронте не новичок), и он во многом помогал добрым словом.
11 сентября Овсянникова вызвал командир полка. Спустившись в штабную землянку, доложил о своем прибытии.
Майор ввел его в обстановку и сказал:
— Возможны контратаки немцев. Наши 1-я и 4-я батареи находятся на наиболее танкоопасных направлениях, а комбаты там молодые. Посоветовавшись с замполитом, поручаю вам помочь им в завтрашнем бою. Вы ведь из строевых, дело наше артиллерийское знаете. Ответственность за успех — за вами. — Командир полка что-то пометил на своей карте, помолчал и закончил уже неофициальным тоном: — Володя, у тебя хороший контакт с личным составом. Людям будет очень трудно, и ты там в батареях нужен. Правильно я понимаю?
— Можете не сомневаться, товарищ майор, все сделаю, что могу.
Командиры батарей и личный состав их с удовлетворением узнали, что к ним прибыл комсорг Овсянников: он всегда поможет, подскажет, потребует, если надо.
Он того не знал, а, появившись на огневых позициях, почувствовал, что ему рады. Это вселяло твердую уверенность в его действия, а вместе с тем повышало чувство ответственности перед товарищами за порученное дело.
Ночь на 12 сентября прошла относительно спокойно. Изредка появлялся след трассирующих пуль, раздавалась вялая пулеметная дробь, да взлетали ракеты. А чуть забрезжил рассвет, поднялся ураган огня, неприятель будто решил перепахать самую землю на позициях, с которых ему не удавалось выбить русских артиллеристов. Огненный смерч еще не прекратился, а с наблюдательного пункта полка передали Овсянникову: «С высоты 175,1, что северо-западнее хутора Калинивщина, начата контратака. Танков десять, пехоты до батальона. Haправление удара — на 1-ю батарею. Командир приказал вам срочно отправиться туда...»
«Замысел фашистов ясен. Они хотят обойти левый фланг 2-го батальона, нанести удар по 565-му стрелковому полку и овладеть хуторами Бурлаево, Виблица, Бухалово. Затем, очевидно...» — прикидывал Овсянников. Оценив обстановку, он решил поражать танки на близкой дистанции: «Так будет наверняка, хотя и не без риска».
— Подпустите ближе... — посоветовал он командиру 1-й батареи. — Танки распределите между расчетами. Головного поручите Кузнецову. Этот пензяк и осу не пропустит.
Напряжение возрастало, но комсорг хладнокровно чего-то выжидал. Наконец он поднялся над окопом и сказал, обращаясь к артиллеристам:
— Еще немного выдержки, товарищи. — И через минуту распорядился: — Комбат, теперь открывай огонь. — Тот, волнуясь, скомандовал, ударили резко пушки, и два танка загорелись. Другие продолжали вести стрельбу, за ними наступали пехотинцы. На позиции батареи густо рвались мины и снаряды.
Метко поражали бронированные цели артиллеристы Кузнецова, особенно 3-й расчет. Он подбил уже два танка, когда его обстреляла «пантера».
Вторым снарядом расчет перебил ей гусеницу.
— Ага, гадюка, заюлила!.. — И командир орудия перенес огонь на другой танк.
Увидев это, Овсянников порадовался в душе за своего земляка. «Так их, Сергей Егорыч! Поддай-ка еще!» — захотелось крикнуть ему, да сдержался, чтоб не отвлекать.
Когда артиллеристы подожгли и разбили еще три танка, остальные скрылись, огрызаясь огнем. Но неприятельская пехота продолжала атаковать. Тогда командир 1-й батареи, справившись с волнением, накрыл ее осколочно-фугасным огнем. Овсянников одобрил решение и тронул его за плечо:
— Я на четвертую батарею пошел. Действуй в таком духе!
Там были потери. Ранило командира, и Овсянников принял командование на себя. Спустя четверть часа резкая боль обожгла его ногу. Устоял, потом присел. Враг яростно наседал...
В это время на 1-й батарее кончились боеприпасы. На отдельных участках фашисты просочились в траншеи. Пехотинцы, не получая артиллерийской поддержки, начали медленно отходить. Тут Кузнецов мгновенно принял решение: схватив рядом оказавшийся ручной пулемет убитого, он помчался вправо по овражку, чтобы ударить по флангу немецкой группы.
Теперь стреляла лишь 4-я батарея. Но вот и она замолчала, израсходовав снаряды. Гитлеровцы, уверенные в успехе, ускоренным шагом приближались к позициям артиллеристов...
Тупой удар в правую руку чуть не свалил Овсянникова. К нему подбежала санинструктор и перевязала.
— Пойдемте со мной, товарищ старший лейтенант... — Она заметила кровь на его ноге и, усадив Овсянникова на пенек, сдернула сапог. Владимир от боли на мгновение закрыл глаза и увидел отчетливо, как наяву, строевой плац Пензенского артиллерийского училища: поблескивали начищенные эмблемы, позванивали шпоры, вокруг много людей, солнце... Вот он хорошо слышит команду и, чеканя шаг, подходит к столу, на нем красная папка с текстом военной присяги: «Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды Рабоче-Крестьянской Красной Армии, принимаю присягу и торжественно клянусь...».
— ...Товарищ старший лейтенант, идемте в санчасть, — услышал он вновь голосок санинструктора.
Не согласившись, качнул головой...
Подразделения 2-го батальона самоотверженно отбивались от фашистов. Их потные, злые лица хорошо видел старший сержант Кузнецов, слышал отрывистые с хрипом выкрики: «Шнель! Шнель!»
— Получите и от меня, фрицы! — в гневе крикнул Сергей и нажал на спусковой крючок ручного пулемета.
Длинная очередь сразила нескольких фрицев, а трое бросились к пулеметчику. Но не из слабонервного десятка оказался пензенский колхозник. Его кинжальный огонь остановил гитлеровцев, в замешательстве они припали к земле.
— Напоролись... — Сергей сплюнул в сторону. Потрогал ствол пулемета, раскалившийся от стрельбы...
В те минуты комсорг полка, держа в левой руке пистолет, повел оставшихся в живых артиллеристов и стрелков в рукопашную.
— За Родину! Впере-е-е-д!.. — И, припадая на раненую ногу, пошел вперед. Бойцы обогнали Овсянникова. В рукопашной схватке они дрались решительно, напористо. Фашисты не выдержали удара, атака их потерпела неудачу.
Из боевого донесения командира 2-го батальона 565-го стрелкового полка капитана Прохорова: «...12 сентября 1943 года противник контратаковал 2-й батальон в двух километрах юго-западнее села Красная Лука. 4-я батарея 1664-го истребительного противотанкового полка Резерва Главного Командования, поддерживая батальон, в упор расстреливала пехоту противника.
После того как кончились снаряды, старший лейтенант Овсянников, будучи дважды раненным, не ушел с поля боя, первый бросился на врага, увлекая за собой батарейцев и пехотинцев. Враг был отброшен с большими для него потерями. Батальон продолжает преследование противника при поддержке 4/1664 ИПТАП РГК.
В этом бою старший лейтенант Овсянников пал смертью храбрых».
Фашисты дорого заплатили за его жизнь. Пленный офицер 676-го пехотного полка 12 сентября 1943 года показал: «Русский обер-лейтенант дрался умело и отважно. Под натиском его бойцов невозможно было устоять. Мы понесли большие потери, наша часть разбита».
Похоронили Овсянникова в селе Красная Лука Полтавской области. Прозвучал троекратный прощальный салют. Сергей Кузнецов сжал зубы. Он тоже палил в воздух, только не из автомата, а из пулемета — того самого «ручника», которым поддержал малую группу артиллеристов и мотострелков, поднявшуюся в контратаку во главе с его другом Владимиром.
Так сразу они подружились, да не надолго.
Артиллеристам, особенно 1-й батареи, тяжело было сознавать, что не придет к ним комсорг полка, чуткий к людям вожак, веселый, внешне подтянутый и аккуратный.
...Вечером в 1-й батарее пели песню:
...И бесстрашно отряд
На врага налетел.
Завязалась кровавая битва,
И боец молодой
Вдруг поник головой:
Комсомольское сердце пробито...
Батарейцы знали, что любил эту песню комсорг полка. Они продолжали идти на запад, и слава сопутствовала им. Наступавшие части слышали о двух героях-пензенцах. О них рассказывали командиры, политработники, писали боевые листки: «...12 сентября 1943 года в жестоком бою у села Красная Лука проявили самоотверженность и героизм два воина 1664-го ИПТАП РГК — комсорг полка, старший лейтенант Овсянников В.В. и командир огневого взвода первой батареи, сержант Кузнецов С.Е. Они представлены к званию Героя Советского Союза».
...29 октября 1943 года — День рождения Ленинского комсомола — для артполка был двойным праздником: поступил Указ Президиума Верховного Совета СССР. В нем говорилось, что «за образцовые действия в боях, самоотверженность и мужество старшему лейтенанту Овсянникову Владимиру Васильевичу присвоено звание Героя Советского Союза посмертно».
На минуту радость была скована человеческой печалью. А когда командир полка, продолжая читать Указ, произнес: «За проявленный героизм старшему сержанту Кузнецову Сергею Егоровичу присвоить звание Героя Советского Союза», артиллеристы зааплодировали. Шумно, весело.
— Сергей, поздравляю! — сжал его в объятиях наводчик Андрей Степанов. — Не грех и по сто наркомовских граммов за Золотую Звезду.
— Верно, Андрей. И солдатскую кружку за комсорга нашего не помешало бы... — согласился Кузнецов.
К солдатам подошел почтальон.
— Новый номер газеты «Защитник Родины»! — сказал он громко и добавил: — В ней обращение Военного совета и политуправления фронта. Читайте!
Газету моментально разобрали.
«Товарищи комсомольцы, молодые воины Красной Армии! Поздравляя вас с 25-летием Ленинского комсомола, выражаем уверенность, что в будущих боях с врагом вы покажете новые образцы героических подвигов. Будьте достойными сынами великого советского народа, бейте фашистских извергов!.. Громите их днем и ночью, очищайте родную землю от фашистских захватчиков. Будьте героями этой святой битвы!
Вперед — на разгром врага!»
И люди полка шли вперед, громя врага. Как-то Кузнецова спросил молодой солдат, прибывший в батарею с пополнением:
— Товарищ старший сержант, за что вы Героя получили?
Кузнецов одернул гимнастерку, слегка расправил плечи и, подумав, ответил:
— По документам — за проявленный героизм, а если тебе сказать попросту, то уж очень я злой на фашистов. Много наших погубили, угрожали уничтожить нашу батарею. А ведь она нам с тобою вроде дома родного...
Подошли другие бойцы, а он продолжал:
— Надо было, понимаешь, проявить... ну, допустим, героизм. Надо. Вот я и думал: «Если не я, тогда кто же?» И я, и другие — все должны постоять за батарею, за полк, за все нашенское, понимаешь... Ну и пополз с «ручником» прямо навстречу гансам и фрицам. Они меня не заметили, а я побежал вдоль овражка, чтоб их с фланга обстрелять.
— Не страшно было? — перебил его другой молоденький солдат.
— Кому же не бывает страшно, когда смерть рядом бродит, — ответил Сергей Егорович. — Но тем и сильна наша армия, что мы есть ее сознательные бойцы. Мы, хлопцы, обязательно разобьем фашистов, очистим нашу землю от коричневой чумы. Но это потребует и геройства, и злости. В общем, вам надо таким же образом поступать, как действуем мы, «старички».
Их полк, который теперь именовался 296-м гвардейским Черновицким Краснознаменным легкоартиллерийским полком, участвовал в прорыве обороны противника у города Львова. Львов был освобожден, и артиллеристы вместе с другими частями продолжали идти на запад. И вот на одном из участков фашисты, пытаясь остановить наше наступление, нанесли контрудар.
...К огневым позициям полка стремительно неслась лавина танков и бронетранспортеров. Артиллеристы с привычным хладнокровием подпустили немцев. Их пехота, торопливо спрыгнув с бронетранспортеров, развернулась в боевой порядок. Дружный залп батарей вывел из строя несколько бронированных машин. Не добившись желаемого успеха в контратаке на позиции 1-й батареи, гитлеровцы стали окружать 2-ю. Скоро два танка были уже в ста метрах, а за ними — цепи фашистов. Надо было во что бы то ни стало отсечь пехоту от танков, но артиллеристы сами сделать этого не могли, так как на батарее было много раненых и убитых, а живые из последних сил палили по танкам. И вот, как год назад в бою у села Красная Лука, с пулеметом Сергей Кузнецов бросился за бруствер окопа. Привычно быстро установил свой «ручник», с которым с тех пор не расставался. Отсюда хорошо просматривалась местность перед позицией 2-й батареи. Нещадно косили наседавших солдат и офицеров пулеметные очереди Кузнецова. Тогда они прекратили атаку и повели огонь по смельчаку. Лицо его озарила радостная улыбка: батарея спасена! И он опять стрелял и стрелял...
К нему уже спешили друзья из родной 1-й батареи, как вдруг старший сержант, поднявшийся им навстречу, упал.
— Кузнецов ранен! — прокричал наводчик Степанов. — Где санинструктор?
В госпитале долго боролись за жизнь храброго воина, но ранение было смертельным.
Похоронили Героя Советского Союза гвардии старшего сержанта Кузнецова Сергея Егоровича в городе Львове.
* * *
С тех дней прошло больше тридцати лет, а они, Сергей Кузнецов и Владимир Овсянников, будто живы. Потому это, что умирают только те, о ком забывают.
Село Чемодановка Пензенского района и город Львов... В первом Кузнецов родился, во втором похоронен на холме Славы.
Верно назвали люди этот холм. Время не властно над памятью о тех, кто имел такой характер. Такому характеру — вечная память и слава!
М. Гуревич («Герои и подвиги» (Сборник очерков), Саратов, Приволжское книжное издательство, 1976 год)
При составлении биографических данных о Героях Советского Союза были использованы архивные материалы и сведения из Интернета.
Группы телеканала «Россия 1. Пенза»
