Мифы о восстании

30 октября 2006, 08:19

Олег Филимонов

Миф 1
Советские войска утопили в крови венгерское восстание. Вариант – советские войска жестоко подавили венгерское восстание.

Чтобы понять, насколько «кровавым» или «жестоким» было подавление «восстания», обратимся к цифрам.

По результатам боевых действий советские войска потеряли 720 человек убитыми. Венгры – 2500. Казалось бы, значительные потери венгерской стороны недвусмысленно говорят о жестокости советских войск.

Однако, как всегда, дьявол в деталях.

Дело в том, что 2500 человек – это венгры, убитые с 23 октября по декабрь 1957 года по всей Венгрии. В том числе и в результате столкновений частей венгерской армии, полиции и войск госбезопасности с мятежниками; в результате «белого террора» в Будапеште и других городах в период с 30 октября (день вывода советских войск из Будапешта) по 4 ноября (крупномасштабное наступление советских войск, начало операции «Вихрь» по подавлению мятежа); в результате боев между различными отрядами мятежников и, наконец, в результате столкновений мятежников с советскими частями. В массовой литературе и газетных статьях обычно упускают тот факт, что в первой фазе мятежа (23-28.10) активное участие принимала венгерская армия, полиция и войска госбезопасности. И уж совершенно неизвестен тот факт, что бои шли и между различными отрядами повстанцев.

Теперь подробнее о том, из чего складываются потери венгерской стороны. Итак. Бои армии с мятежниками. Достоверно сказать, сколько венгров убили сами венгерские солдаты, полиция и госбезопасность при подавлении мятежа, – сложно. Хотя, например, единственный оставшийся в живых руководитель мятежа генерал Бела Кирай свидетельствует, что по приказу полковника Пала Малетера было убито не менее 12 «революционеров» из числа защитников кинотеатра Корвин. Но потери венгерской армии вычислить приблизительно можно. Дело в том, что за основу можно взять потери в Будапеште 2-й гвардейской механизированной дивизии Особого Корпуса Советской Армии в период с 24 октября по 29 октября. За 6 дней боев дивизия потеряла 350 человек убитыми. То есть в среднем потери убитыми составляли более 50 человек в сутки. Такие высокие потери объясняются не столько ожесточенностью собственно боев, сколько тактикой, которую избрало командование корпуса: прикрытие особо важных объектов и оборона (первыми огня не открывать). Более того – полковник Григорий Добрунов, бывший в то время командиром разведбата 2-й гвардейской механизированной дивизии, свидетельствует, что четких указаний и инструкций при вводе войск в Будапешт не было. Зато был четкий приказ «Не стрелять». Слова Добрунова подтверждает и шифровальщик Особого отдела Особого корпуса Дмитрий Капранов. Более того, участники мятежа – в частности, нынешний депутат парламента Венгрии Имре Меч – подтверждают этот тезис. В результате мятежники имели возможность безнаказанно закидывать танки коктейлем Молотова, расстреливая затем выскочившие экипажа, расстреливать из окон домов и забрасывать гранатами открытые БТР-152, в которых передвигались по городу солдаты, расстреливать их из винтовок и автоматов. Оборонительная тактика советских войск вела к неоправданно высоким потерям. Но дело в том, что точно такую же тактику выбрало и руководство Венгерской Народной Армии (ВНА), и полиция, и госбезопасность. Они, за редким исключением, не вели наступательных действий, что вызывало естественное раздражение советских военных, считавших, что первую скрипку все-таки должны играть сами венгры. Поэтому вполне резонно предположить, что потери менее защищенных и менее вооруженных солдат ВНА были как минимум не ниже потерь советских войск. То есть не менее 50 человек в среднем в сутки.

Но это Будапешт. Бои шли и в других городах. В Мишкольце, Дьерде, Пече армия и полиция пытались сражаться. В Мишкольце потери среди мятежников только в первый день составили не менее 45 человек. Кое-где по мятежникам наносились бомбовые удары. Наконец, в своем выступлении 24 октября уже премьер-министр Имре Надь заявил, что в результате действий фашистов (именно так и говорил национальный герой Венгрии Имре Надь – этот документ хранится в Российском Государственном архиве социально-политической истории, РГАСПИ) погибло много военнослужащих, госслужащих и минных граждан. Вот так – много! И это только за сутки мятежа.

После вывода советских войск из Будапешта 30 октября в городе вспыхнули бои между различными группами мятежников. Заместитель Ивана Ковача – командира одной из наиболее значительных повстанческих групп в кинотеатре Коровин – Габор Дилинки свидетельствует, что уже 30 октября даже внутри самих коровинцев начались перестрелки. В частности, была убита любимая девушка самого Габора. Западные корреспонденты отмечали начиная непрекращающиеся перестрелки в Будапеште после 30 октября – в период, когда советских войск там просто не было.

Особое внимание уделяется в западных корреспонденциях из «свободного Будапешта» действиям отрядов Йожефа Дудаша, который для начала решил экспроприировать авуары Национального банка. Естественно, это все происходило со стрельбой.

Наконец, в самом Будапеште после ухода советских войск начался так называемый «белый террор», когда гвардейцы Бела Кирая и отряды Дудаша уничтожали коммунистов, сотрудников госбезопасности и военнослужащих, отказывающихся им подчиняться. Фотографии и кинохроника повешенных людей со следами пыток, с лицами, залитыми кислотой, облетели весь мир и хорошо знакомы всем.

30 октября же гвардейцы Кирая расстреляли солдат госбезопасности, охранявших здание ЦК венгерской компартии. Штурм здания проводился масштабно: с привлечением пехоты и танков. Сдавшихся солдат и офицеров просто перестреляли. Фоторепортаж корреспондента журнала Лайф Джона Саджовы облетел вел весь мир. Как и его рассказ об этом: «Вышли шесть молодых офицеров, один очень красивый. Их погоны были сорваны. Быстрый спор. Мы не такие плохие, как вы думаете, дайте нам шанс, говорили они. Я был в трех футах от этой группы. Вдруг один начал сгибаться. Должно быть, они стреляли очень близко, прямо им в ребра. Все они упали, как срезанная кукуруза. Очень грациозно. И когда они уже были на земле, восставшие все еще поливали их свинцом. Я три раза был на войне, но никогда не видел ничего более ужасного».

Наконец, собственно жестокость советских войск при подавлении восстания. Вспомним общее количество погибших венгров: 2500 человек. Интересно, что на момент штурма Будапешта 4 ноября город защищали, по разным оценкам, от 30 до 50 тысяч человек. Это только Будапешт. В городе Печ очень упорное сопротивление оказала группировка из 2000 человек. Очень упорно сопротивлялся Мишкольц. И при таком количестве мятежников, оказывающих сопротивление, 2500 погибших, включая и тех, кто погиб во внутривенгерском гражданском конфликте по всей Венгрии??? Поразительно. Все-таки если даже примерно прикинуть, сколько венгров погибло в столкновениях с собственно советскими войсками, то наберется едва ли тысяча человек. А это уже потери, вполне сопоставимые с нашими.

При всем при том Советская армия не использовала в боевых целях авиацию и артиллерию. Танковые обстрелы были единичны – во всяком случае, хроника с танками мятежников, ведущих огонь по зданию ЦК венгерской компартии, известна всему миру, а вот кинохроники или фото стреляющих советских танков отчего-то нет.

О «жестокости» советских войск говорит и отчет о боевых действиях в Венгрии 12-го отдельного Рымникского МСП ордена Богдана Хмельницкого МВД УССР. Для непосвященных – это спецназ. До событий в Венгрии его бойцы вели активную и действительно жесткую борьбу с отрядами УПА на Украине. В Венгрию они были направлены 6 ноября, прибыли через 3 дня. В командировке были 2 месяца. В их задачу входило: прикрытие венгеро-австрийской границы, уничтожение мятежников, аресты мятежников, охрана важных объектов. Так вот, по отчету за два месяца командировки, бойцы спецназа, не отличавшиеся в своей деятельности особой щепетильностью, убили… одного венгра. За два месяца! И ведь это не сообщение для прессы. Это совершенно секретный документ для внутреннего пользования. Гриф секретности снят буквально недавно, и хранится документ в Российском Государственном Военном архиве (РГВА).

Таким образом, понятно, что в ходе боев с советскими войсками погибло вполне сопоставимое количество венгров – в пределах тысячи человек. Остальные – это жертвы собственно внутривенгерского конфликта.

Миф 2
Имре Надь и Пал Малетер – борцы за свободу Венгрии.

Чтобы разобраться с этим мифом, стоит ознакомиться с биографиями этих героев. Пал Малетер. На момент мятежа – полковник ВНА. Во время Второй мировой войны сражался в составе армии фашистской Венгрии против СССР. Стоит тут напомнить о том очевидном факте, что венгерские солдаты на Восточном фронте уступали по жестокости только эсесовцам. И то не всегда. В воронежских деревнях мадьяр помнят прекрасно и отнюдь не добрыми словами поминают.

Малетер же попал в плен и немедленно начал перевоспитываться. Через некоторое время он уже ведет пропагандистскую работу среди венгерских пленных. Затем сотрудничает с советской разведкой. Доверие к нему так велико, что в 1944 году участвует в партизанских действиях против венгров же и немцев. Вообще-то на этом моменте стоит остановиться подробнее. Дело в том, что во время войны было много и перебежчиков, и сдавшихся, но буквально единицам оказывалось такое доверие. Его надо было заслужить. К сожалению, архивы ГРУ, которые могли бы пролить свет на тайну такого доверия к Малетеру и его заслугам, – увы, засекречены. Но было бы наивно считать, что человек, один раз связавший свою судьбу с разведкой какой-то страны, может легко отставить свою службу.

За свои действия Малетер был награжден орденом Красной Звезды. Затем он учился в Военной академии у Бела Кирая. Кирай вспоминает Малетера как крайне фанатичного курсанта, который даже падал в обморок от переутомления. Потребовался даже приказ лечь в больницу, так как врачи опасались за его здоровье. Бела Кирай характеризует Малетера так: «Он очень часто менял свое мнение». Зная его военную биографию и его поведение во время мятежа, с Кираем сложно не согласиться. 23-24 октября Малетер решительно выступал против мятежников, заявлял о своей лояльности правительству и преданности делу коммунизма. Малетер решительно воюет с мятежниками, что до сих пор не может ему простить генерал Бела Кирай. 25 октября он с пятью танками, по свидетельству Кирая, направился в казармы Килиан, чтобы подавить мятеж в одной из воинских частей. И перешел на сторону мятежников.

Имре Надь. Тоже герой. Воевал в австро-венгерской армии во время Первой мировой войны. Попал в плен к русским. Участник гражданской войны в России. Стал коммунистом. До 1945 года жил в СССР с кратковременными выездами за границу по заданиям Коминтерна (советской разведки, если проще). Стукач НКВД. Надо отметить, что при решении вопросов о предоставлении Надю советского гражданства, приеме его в руководство Коминтерна его кандидатура встречала резкое неприятие со стороны руководителей венгерской компартии во главе с Бела Куном. Всех их расстреляли в 1937-1938 гг. Кроме Надя. В 1990 году председатель КГБ Владимир Крючков по просьбе венгерской стороны направил в Венгрию копии дела Надя. С его доносами, клеветой на товарищей по работе… В политических целях эти документы были спрятаны и не обнародованы до сих пор. Какая-то часть, правда, в начале 90-х просочилась в итальянскую прессу.

Затем Надь какое-то время занимал пост Министра внутренних дел. На этом посту он добился возвращения в Венгрию большинства венгерских пленных из СССР, а также проводил репрессии против фашистов и националистов. При этом Надь был креатурой самого Берия. Тот же Берия в 1953 году заставил Ракоши назначить Надя премьер-министром. Правда, – ирония судьбы – через три дня Надя назначили премьером, а Берия арестовали в Москве. К 1955 году Надь был освобожден от должности и исключен из компартии «за правоуклонистские взгляды». Проще говоря, Надь раньше всех венгерских коммунистов уловил общую для стран соцлагеря тенденцию к «оттепели». Будучи человеком, обиженным режимом Ракоши, в этом качестве он пользовался популярностью в массах. Характерно, что пользовался популярностью не просто так, а с подачи радио «Свободная Европа», которое преподносило коммуниста Надя эдаким агнцем. Почему на Западе сделали ставку на Надя? Да все просто: политическая бесхребетность и личное безволие делали его фигуру очень удобной для намечавшегося переходного периода. И, наконец, Надь наверняка ненавидел своих советских кураторов, у которых, как он знал, на него есть мощный компромат. Но так или иначе, Надь постепе6нно стал лидером венгерской оппозиции. И в этом качестве он выступает уже 23 октября перед демонстрантами на парламентской площади. Как показывает свидетель – сержант морской пехоты США из корпуса охраны посольства Джеймс Болек, Надь упрашивал людей… разойтись, но в ответ на его обращение «товарищи» толпа ревела: «Нет больше товарищей, нет больше коммунизма». А 24 октября, уже назначенный по указке из СССР премьер-министром, Надь в выступлении по радио призвал, как он выразился, фашистских провокаторов сложить оружие. Участников восстания он называет не иначе как «фашистами» и «реакционерами». При этом Надь заверяет, что советские войска находятся в Будапеште исключительно по просьбе правительства.

Наверное, Надь понял, что власть на улицах принадлежит уже не тем, кто требовал назначить его премьером всего сутки назад.

По мере развития событий Надь постепенно начинает вытворять все более и более странные вещи. Например, он запрещает ВНА вести активные наступательные действия. То есть навязывает армии ту же гибельную тактику, что есть и у Советской Армии, – обороняться. 28 октября советские и венгерские войска практически полностью блокировали основные группы мятежников в Будапеште, готовились к штурму и их уничтожению, но… Надю удалось убедить Микояна, а тому – Хрущева вывести войска из Будапешта.

После этого Надь начал называть вчерашних фашистов революционерами. Но Надю пришлось сложно. В стране уже действовал военно-революционный совет во главе с Малетером. В стране создавалась Национальная гвардия во главе с Бела Кираем и бывшими хортистскими офицерами. Йожеф Дудаш требовал для себя места в правительстве и отказывался распустить свои отряды. Надь попробовал распустить все вооруженные силы и начать их строительство заново, на основе Национальной Гвардии, однако резко против выступил Малетер с частью будапештского гарнизона, против Малетера выступил Бела Кирай, за что Малетер отдал приказ его арестовать, Дудаш вообще отказался подчиняться кому бы то ни было. К тому же США сделали ставку вообще на кардинала Миндсенти – активного антикоммуниста, который призвал всех венгерских католиков к борьбе за свободу веры. Миндсенти также призвал к денационализации, отказу от всех социальных завоеваний, возвращению собственности бывшим хозяевам. Большая часть армии отказалась подчиняться и Малетеру, и Кираю, и тем более Миндсенти. Надь все-таки был каким-никаким, а коммунистом. Но 30 октября в Будапеште произошел антикоммунистический переворот. Здание ЦК партии было взято штурмом, охрана расстреляна, часть коммунистов убита, а часть – арестована. Надь понимал, что то же ждет и его. И он сделал почти безошибочный ход. Он заявил о выходе Венгрии из Варшавского договора и установлении «новых отношений» с Западом. Может быть, все это и прокатило бы, так как Запад начал оказывать мощнейшее давление на СССР, настолько мощное, что даже Жуков и Хрущев склонялись к пересмотру отношений с Венгрией. Но… грянул Суэцкий кризис и Западу стало не до Венгрии. В итоге 4 ноября части СА вошли в Венгрию из трех стран, и Надь, призвав к сопротивлению… бежал в югославское посольство. Очень важно, что именно в югославское: с 1948 года Тито вел активную деятельность на раскол в лагере социализма, и Венгрия была одним из приоритетов. Именно с нее Сталин планировал начать войну против Югославии. Вообще-то, история знает примеры того, как лидеры государств сражались за свои убеждения, или доказывая свою правоту, или расплачиваясь за ошибки. Аналогичный Надю пример – Сальвадор Альенде. Призвав к сопротивлению, он не стал спасаться бегством, а погиб с оружием в руках, отстаивая свои взгляды и расплачиваясь за ошибки. Надь поступил по-иному. Что ж, каждой стране – свои герои. Вот у венгров, например, героем является также генерал Бела Кирай. Да, тот самый, командующий Национальной Гвардией. Он тоже отдал своим гвардейцам (большинство из которых, по признанию самого Кирая, были «тинейджеры») приказ держаться до конца и сбежал в Австрию, а оттуда в США. Вот такой вот генерал, такой вот герой. В нашей стране героями считаются иные генералы.

Что еще интересно, Имре Надь до конца своих дней формально оставался… советским гражданином. В РГАСПИ в делах венгерских коммунистических вождей Ракоши и Гере есть документы, подтверждающие, что они были лишены советского гражданства при отбытии в Венгрию в 1945 году. А вот в деле Надя таких документов нет. Насколько мне известно, в иных архивах исследователи тоже таких документов относительно Надя не нашли.

Миф 3
Расстрел возле парламента 25 октября 1956 года – дело рук советских солдат и венгерской госбезопасности.

Ситуация выглядит так. 25 октября утром на площади возле парламента собралась толпа. В основном женщины и студенты. Напротив стояли советские танки и БТР с солдатами. Все были настроены вполне мирно. Венгры советских не задирали, камнями не закидывали, а пробовали пообщаться. Дальше общераспространенная канва событий такова: откуда-то с крыш раздались выстрелы, советские солдаты открыли ураганный огонь из всех видов оружия, пули попадали в разбегающихся людей, всего погибло около 200 (по разным вариантам, и больше) человек.

Ну, вообще-то, чаще встречается иное количество погибших – 20 человек. Но пусть 200, если кому-то трупов мало. Попробуем рассмотреть проблему с иной стороны.

Во-первых, необходимы свидетельские показания. Но чьи? Венгры, как и русские, – люди заинтересованные и пристрастные. Но у нас есть одно важное свидетельство «третьей стороны»: сержант морской пехоты США Джеймс Болек. Он видел все, что произошло, и позднее описал это:

«В 10 часов утра два моряка и я стояли на балконе нашей квартиры на втором этаже, глядя на советских солдат, когда кто-то сбросил с крыши нашего здания взрывчатку – на советские танки и их команды на улице перед нашим зданием. Когда взрывчатка сдетонировала, советские солдаты начали стрелять из своих пулеметов по нашему зданию, начиная с первого этажа и заканчивая крышей».

Итак, все началось с того, что кто-то кинул с крыши дома или верхнего этажа взрывчатку на советский танк. Обратите внимание еще на одну деталь: советские солдаты открыли огонь по дому, откуда была сброшена взрывчатка. Это тоже важно.

Одновременно с выстрелами советских солдат с крыш ударили автоматные и пулеметные очереди – по танкистам и по толпе, по разбегающимся в панике людям. Есть фото этих мгновений. Толпа очень рассеяна, бежит не плотно. То есть не могло быть давки и не могло быть плотного поражения. По кому стреляли советские танкисты? Вряд ли по толпе. Так как солдаты обычно очень четко определяют, откуда стрельба, и отвечают огнем на огонь, а не вообще во все стороны. Тем более, с самого начала они среагировали правильно, открыв огонь по вполне конкретному зданию. Если наши стреляли по толпе (чему нет свидетельств даже со стороны венгров), то только оттого, что в них стреляли из толпы.

Но кто же начал бросать взрывчатку и стрелять с крыш? Венгры уверены, что это провокация госбезопасности. Но против этой версии есть возражения.

Во-первых, к 25 октября венгерская госбезопасность была деморализована полностью. Имея собственные войска, огромный оперативный аппарат, она, по сути, не сделала ничего ни для предотвращения мятежа, ни для его ликвидации в зародыше. Подразделения госбезопасности вели бои только в провинции – и то, только защищаясь. В самом Будапеште венгерские гебешники себя никак не проявили. К тому же к 25 октября практически все районные управления AVH (КГБ) были разгромлены. Да и зачем было гебешникам это устраивать? Советские войска худо-бедно вели операции против мятежников, ВНА – тоже. Задача гебешников – хватать и уничтожать. Но и под прикрытием советских танков они этого не делали. Эта провокация была выгодна как раз организаторам мятежа: уже к вечеру вся Венгрия знала, что перед парламентом в Будапеште советские солдаты и ГБ убили более 200 венгров. Почти затихший к 25 октября мятеж вспыхнул с новой силой, а ряды мятежников пополнились искренними волонтерами. Заколебалась часть венгерского гарнизона. Все договоренности, которых удалось достичь к этому времени, оказались похоронены. Что характерно, сторонники версии того, что расстрел перед парламентом был организован госбезопасностью, не могут представить ни одного трупа сотрудника венгерских спецслужб на месте боя или на крышах домов вокруг. Хотя советские солдаты вели просто ураганный огонь из всех видов оружия.

Миф 4
В Венгрии было народное восстание.

Этот миф не выдерживает критики, если ознакомиться с документами, причем документами рассекреченными и находящимися в открытом пользовании.

Факт остается фактом: восстания не было. Было несколько фаз хорошо организованного вооруженного мятежа.

Общеизвестно, что события начались 23 октября в 15 часов с мирной демонстрации студентов, к которой присоединились значительные слои населения Будапешта. Уже через три часа демонстрация закончилась, и начался вооруженный мятеж.

Но следы заговора, если он был, надо искать несколько раньше. Они есть. Причем не так уж сильно спрятанные. В таком архиве, как РГАНИ, можно найти такие документы, как донесения посла СССР в Венгрии Андропова или председателя КГБ Серова, в которых те указывают на то, что в стране готовится вооруженный мятеж. Характерно, что донесения эти отправлены летом 1956 года. К лету же 1956 года относятся и свидетельства оперуполномоченного особого отдела при советской военной кандидатуре в Будапеште Александра Горюнова. Именно в этот период венгерские коллеги сообщают нашим контрразведчикам о существовании заговора и о подготовке путча.

Есть и иные документы. Доклад разведки армии США от 6 января 1956 года. В нем, в частности, указывается на информацию от венгерского офицера, завербованного еще в 1954 году, о существовании заговора в армии. Офицер этот сообщает, что хотя подпольное движение состоит из сравнительно небольшого количества офицеров, ячейки есть почти в каждой венгерской части. Между тем, по свидетельству британского корреспондента Шермана («Обсервер»), некий полковник ВНА сыграл значительную роль в радикализации событий 23 октября. В ночь перед событиями он встречался в Политехническом университете со студентами и уговорил их выйти на демонстрацию. Причем под его влиянием было составлено обращение к правительству с радикальными и явно невыполнимыми условиями, вроде запрета на экспорт урана в СССР, который никто, собственно, и не экспортировал. Шерман так и пишет, что под влиянием полковника требования стали максимально радикальными. Чуть позже пленные мятежники указали на личность полковника. Его фамилия Нодар. Во время мятежа он стал помощником Бела Кирая. Характерно, что на допросе Нодар назвал Кирая одним из организаторов мятежа. Учитывая, что начальником Национальной гвардии стал не ведущий с риском для жизни подпольную борьбу Нодар, а вроде бы до 30 октября остававшийся не у дел Кирай, его показания заслуживают внимания. Кстати, именно к Нодару обращался американский военный атташе с просьбой помочь ему в приобретении и отправке в США нового советского истребителя МИГ-17. Документы об этом опять же рассекречены и находятся в РГАНИ и Центральном архиве ФСБ РФ.

Есть и еще другие свидетельства о существовании заговора и о подготовке мятежа. Тот же Александр Горюнов показывает, что незадолго до мятежа к ним поступила информация о том, что уже заготовлены путевые листы на автотранспорт, что уже известно, кто что будет перевозить – людей, оружие.., намечены их маршруты.

Буквально незадолго до начала мятежа в город со всей Венгрии были собраны члены венгерской молодежно-спортивно-военной организации (аналог нашего ДОСААФ). Они на первых порах стали ударной силой мятежа.

Интересен еще один момент. Ситуация раскачивалась задолго до событий. В частности, по всей стране ширилось недовольство пребыванием советских войск в Венгрии. Правда, не потому, что войска вообще находятся в стране, а потому, что советская армия в Венгрии живет за счет венгерского бюджета, тем самым объедая не таких уж сытых венгров. Что это бред – понятно. Советские войска находились на бюджете СССР, за покупки в Венгрии расплачивались живыми деньгами. Но ведь кто-то вносил эти идеи в массы, которые немедленно думали точно так же. А как иначе: Венгрия все время находилась в состоянии экономического кризиса, надо же было найти крайних. Распускались и подхватывались слухи о том, что зимою в домах холодно, так как топить нечем: весь уголь отправляют в СССР. Что характерно, в этот период уголь из СССР в Венгрию экспортировался – ввиду острой его нехватки в самой Венгрии. Помогали мы им, в общем.

Отдельно стоит урановая тема. После Хиросимы и Нагасаки началась буквально урановая лихорадка. США успели наложить лапу на урановые месторождения почти по всему миру, кроме Восточной Европы. На «нашей» территории месторождения были в Восточной Германии (Гера), Чехословакии (Яхимов), Венгрии (Печ) и Болгарии. Первые атомные бомбы мы сделали из немецких и болгарских материалов. Понятно, что урановые разработки находились под жестким контролем ССССР и охранялись советскими частями. Велась серьезная контрразведывательная работа, дезинформационная – в том числе. К 1956 году в обстановке строжайшей секретности начаты были разработки на советской территории – в Казахстане. Но в США этого не знали. А вот о месторождениях в странах Восточной Европы знали от советского высокопоставленного офицера КГБ Искандерова, который перебежал на Запад и остановился в США в 1950 г. (кстати, побег Искандерова стал одним из дополнительных факторов падения некогда всесильного Абакумова). Из Венгрии (равно как и из ЧССР) в СССР уран не экспортировался. Однако «массы» считали отчего-то иначе. И «урановый» пункт в историческом документе «14 требований» был под номером 6. Кто внушил людям эту глупость? Ответ очевиден. Те, с кем СССР в те годы находился в состоянии ядерного противоборства. Хотя и этот момент не скрывается. Все требования «масс» к правительству сперва озвучивались в эфире радио «Свободная Европа», ну а если точнее – в рамках операции ЦРУ «Фокус», которая началась с 1954 года.

Но вернемся к народному восстанию. Как известно, события начались 23 октября в 15 часов. Советские танки вошли в Будапешт в 5-6 утра 24 октября. И их уже ждали хорошо организованные мобильные группы боевиков, имеющие командиров, связь, разведку, оружие и четкую координацию действий. Потери советские войска начали нести с первых же часов участия в венгерских событиях. Известно о хорошей военной подготовке венгерских резервистов и допризывников. Однако любой военный скажет, что от подготовки до создания полноценных боевых подразделений дистанция очень велика. Советские войска столкнулись не с тинейджерами, а именно с хорошо подготовленными отрядами. Кроме того, помимо Будапешта мятеж начался практически по всей стране одновременно. И везде по одной и той же схеме: захват органов власти, радиостанций, оружейных складов, управлений полиции и AVH. Характерно, что вторым по величине и накалу мятежом стали события в городе Мишкольце. В уже упомнянутом докладе разведки армии США указывалось, что именно вокруг Мишкольца располагались не менее 10 партизанских лагерей, в каждом из которых было от 40 до 50 партизан ас радиостанциями, складами оружия и продуктов. Кстати, местность вокруг Мишкольца – единственная в Венгрии, где могут находиться партизаны, – леса и сложный рельеф местности.

В самом же Будапеште были даже налажены производство и транспортировка нитроглицерина. Для сведения: для диверсий можно использовать только так называемый чистый нитроглицерин, который нельзя изготовить в домашних условиях. Домашний, грязный нитроглицерин взорвется или при изготовлении, или, в самом лучшем случае, при транспортировке. Самое позднее – как только вы занесете для броска руку с бутылкой, снаряженной грязным нитроглицерином. Однако в Будапеште эти вопросы были решены в кратчайший срок, что говорит только о заранее проведенной работе.

Как могла вездесущая венгерская госбезопасность проворонить заговор? Все просто. К 1956 году госбезопасность была парализована внутренними чистками. Нечто похожее немного раньше произошло у нас – после ареста и расстрела Берия, когда в последующих чистках были разогнаны наиболее профессиональные кадры разведки и контрразведки. Кроме того, в своих воспоминаниях Александр Горюнов показывает: у него и у его сослуживцев складывалось впечатление, что в самом руководстве AVH есть сторонники изменения курса страны.

Не в пользу версии о восстании говорят и директивы Совета Национальной Безопасности США. Например, в директиве NSC-158. «Цели и действия Соединенных Штатов для использования в своих интересах волнений в государствах-сателлитах», 29 июня 1953г говорится: «Подпитывать сопротивление коммунистическому гнету таким образом, чтобы спонтанный характер не подвергался сомнению.

Организовать, обучить и экипировать подпольные организации, способные проводить продолжительные военные действия». Под странами-саттелитами подразумеваются страны социалистического лагеря.

В иной директиве, NSC-68, говорится: усилить операции тайными средствами с целью вызвать и поддержать волнения и восстания в избранных стратегически важных странах-сателлитах.

Источник: http://www.polit.ru/article/2006/10/30/mify_vengr

"Пресекая их зловредную деятельность"

19.12.2011 

55 лет назад, 19 декабря 1956 года, ЦК КПСС направил в парторганизации письмо о мерах против антисоветских и враждебных элементов, положившее конец хрущевской оттепели. Обозреватель "Власти" Евгений Жирнов выяснял, почему идеологическая модернизация, начавшаяся в феврале того же года, оказалась настолько непродолжительной.

"Надо знать меру, не питать врагов"

Впечатление, которое произвело на население страны развенчание Сталина, начатое Хрущевым в феврале 1956 года на XX съезде КПСС, по своей силе могло сравниться разве что с манифестом Александра II об освобождении крестьян. Тогда перестала существовать основа основ государственного устройства империи — крепостное право. А 1956 год разрушил краеугольный камень всей советской системы на протяжении последних десятилетий: идею о том, что страна не может жить без вождя, а вождь велик и непогрешим, по существу, признали ложной, что не могло не вызвать грандиозного брожения умов. На подобную реакцию Хрущев, как за ним водилось, явно не рассчитывал (см. материал "Скоропалительно выдвигаются идеи" во "Власти" N46 за 2011 год). Ведь Хрущев выступал на закрытом заседании съезда, а по поводу обнародования своего доклада, завершая его, сказал:

"Мы должны со всей серьезностью отнестись к вопросу о культе личности. Этот вопрос мы не можем вынести за пределы партии, а тем более в печать. Именно поэтому мы докладываем его на закрытом заседании съезда. Надо знать меру, не питать врагов, не обнажать перед ними наших язв. Я думаю, что делегаты съезда правильно поймут и оценят все эти мероприятия".

Доклад "О культе личности и его последствиях" разослали в партийные организации для ознакомления коммунистов на закрытых от беспартийных партсобраниях. Однако о его содержании вскоре стало известно всей стране, а от руководителей зарубежных компартий — всему миру.

Народ узнал о размахе и полной необоснованности репрессий. А также о том, что "единовластие Сталина привело к особо тяжким последствиям в ходе Великой Отечественной войны". В докладе говорилось и о пагубном влиянии Сталина и его культа на весь управленческий аппарат страны:

"Культ личности способствовал распространению в партийном строительстве и хозяйственной работе порочных методов, порождал грубые нарушения внутрипартийной и советской демократии, голое администрирование, разного рода извращения, замазывание недостатков, лакировку действительности. У нас развелось немало подхалимов, аллилуйщиков, очковтирателей. Нельзя не видеть и того, что в результате многочисленных арестов партийных, советских и хозяйственных работников многие наши кадры стали работать неуверенно, с оглядкой, бояться нового, остерегаться и собственной тени, меньше стали проявлять инициативы в работе. А возьмите решения партийных и советских органов. Они стали составляться по шаблону, зачастую без учета конкретной обстановки".

На Сталина и культ Хрущев возложил ответственность и за экономические проблемы страны вообще и ее сельского хозяйства в частности:

"Практика руководства, сложившаяся в последние годы жизни Сталина, стала серьезным тормозом на пути развития советского общества. Сталин долгими месяцами не рассматривал многие важнейшие и неотложные вопросы жизни партии и страны... Все, кто хоть мало-мальски интересовался положением в стране, видели тяжелое состояние сельского хозяйства, а Сталин этого не замечал. Говорили ли мы об этом Сталину? Да, говорили, но он нас не поддерживал. Почему же так получилось? Потому, что Сталин никуда не выезжал, с рабочими и колхозниками не встречался и не знал действительного положения на местах".

По существу, всем, кого на протяжении десятилетий убеждали в том, что вождь почти божественно непогрешим, вдруг объявили, что бога нет. А те, кто и прежде в отношении Сталина оставался атеистами, из того же доклада поняли, что теперь можно говорить обо всем открыто, ничего не опасаясь. Ведь Хрущев в докладе приводил примеры правильного ведения идеологических дискуссий в 1920-х годах:

"Даже в разгар ожесточенной идейной борьбы против троцкистов, зиновьевцев, бухаринцев и других — к ним не применялись крайние репрессивные меры. Борьба велась на идейной основе".

"Сжег портрет Сталина"

Первая реакция на низвержение божества оказалась соответствующей ситуации и настроению народа. Истинные сталинисты пребывали в смятении и даже, как в Тбилиси 9 марта 1956 года, пытались организовать массовые выступления, которые были подавлены войсками. А их наиболее активные оппоненты принялись за уничтожение символов сталинского культа. 15 апреля 1956 года отдел партийных органов ЦК КПСС докладывал руководству партии:

"Следует отметить, что в первые дни после XX съезда КПСС имело место множество фактов публичного снятия и уничтожения портретов, бюстов и памятников Сталина, доходящих в ряде случаев до открытого хулиганства. Так, секретарь парторганизации Таллинской городской телефонной сети т. Кавелич после ознакомления с докладом Н. С. Хрущева о культе личности, придя домой, сжег "Краткий курс истории партии", книгу Сталина "О Великой Отечественной войне" и портрет Сталина, находившийся в квартире. В г. Бресте 29 марта ударом молота была испорчена лицевая часть бюста Сталина, установленного в ограде областной библиотеки. В парке пионеров г. Петрозаводска 17 марта было облито дегтем лицо на памятнике Сталину. Такие же факты имели место в Сталинабаде и ряде других городов. Иногда поводы к такого рода недостойным действиям дают и сами партийные органы. Например, Лиепайский горком партии Латвии вместо организации работы по разъяснению существа вопроса о культе личности начал убирать портреты Сталина. По указанию первого секретаря этого горкома т. Пинксиса портреты Сталина сначала были убраны в горкоме. По примеру горкома их сняли и в горсовете, а вслед за ними на заводе "Красный металлург". Узнав об этом, руководители Лиепайского машиностроительного завода так же спешно сняли и упаковали в ящик большой бюст Сталина, длительное время стоявший при входе на завод. И это делалось в то время, когда большинство коммунистов городской партийной организации не были знакомы с докладом Н. С. Хрущева о культе личности. По приезде в город секретаря ЦК КП Латвии т. Миглиника портреты были вновь повешены, а бюст установлен".

Достаточно скоро борьба с культом перешла из вандальной плоскости в идейную. К примеру, 18 апреля 1956 года отдел науки и высших учебных заведений ЦК КПСС подготовил доклад о собрании в Институте права Академии наук СССР, где говорилось:

"Следует отметить, что выступления отдельных товарищей свидетельствуют о том, что борьба против культа личности понимается некоторыми из них неправильно, как своего рода ревизия всей линии партии и пересмотр коренных принципов партийного и государственного строительства. Так, зав. сектором т. Тадевосян заявил, что только теперь мы получили демократические свободы, что только теперь ученые-юристы в своих работах могут писать правду, а все, что было раньше,— это "лицемерие, вранье и трепачество". Аспирант т. Савицкий высказал мысль, что надо критически относиться ко всему, что нам говорится сверху, кем бы то ни стало, в том числе и Центральным Комитетом партии, чтобы не допускать нового культа — культа коллективного руководства. По его мнению, сейчас речь идет о свержении культа непогрешимости и в этом главное. Научный сотрудник т. Кабатов, не выступавший на собрании, в своих репликах высказал мысль о том, что деятельность Сталина и генеральная линия партии — это одно и то же и что, к примеру, коллективизация сельского хозяйства в стране была проведена неправильно".

Первые же митинги, где обсуждались итоги XX съезда КПСС, показали, что страну может захлестнуть митинговая стихия
Фото: AP
Некоторые коммунисты пошли еще дальше и стали критиковать действующую систему управления страной и лиц, находящихся у власти. О партсобрании в Ереванском государственном университете 29-31 марта 1956 года сообщалось:
"Преподаватель, кандидат философских наук т. Бабаханян, член парткома университета, всячески поносил советскую демократию и вообще порядки в Советском Союзе. Он издевательски заявил: "Возьмем, например, выборы, которые мы проводили. Объявлялось так: 99,99% отдали свои голоса большевистскому блоку коммунистов и беспартийных (в зале смех), никогда не было ниже 99,99% (смех в зале), а кто выдвигает кандидатов? Давайте же тут-то будем откровенными. Один человек выдвигает весь состав депутатов. Например, кто выдвигает депутатов республики? Первый секретарь ЦК. Другие могут высказаться, но если первый секретарь не соглашается, то остальные должны промолчать (смех в зале). Список редактируется одним человеком, одобряется им же, после чего посылается в МВД для проверки, затем отправляется в Москву, а затем от нашего имени публикуется в газетах (в зале смех)". Далее он сказал, что в условиях нашей действительности человек может выдвинуться лишь при помощи угодничества начальству. Заведующий кафедрой основ марксизма-ленинизма доцент Мовсесян затронул вопрос о Верховном суде Армении. Он сказал: "Будучи знаком из литературы, какие беззакония творят работники буржуазного фашистского суда, я нахожу, что своими беззаконными делами работники Верховного суда Советской Армении совершают такое, что не совершил даже буржуазный суд"".

А 16 апреля 1956 года отдел партийных органов ЦК КПСС по РСФСР доложил еще о нескольких подобных случаях:

"На партийной конференции завода им. Масленникова в гор. Куйбышеве военный представитель на заводе полковник Макуха выступил против избрания почетного президиума, мотивируя это тем, что конференция является деловым собранием, призванным обсудить работу парткома. Большинство делегатов поддержало его предложение. Далее, выступая в прениях по отчетному докладу парткома, Макуха заявил: "Трудно себе представить, чтобы один человек навязал волю 6 миллионам членов партии. Подобных фактов не знала ни одна революционная партия рабочего класса. Это стало возможным в результате неправильного воспитания членов партии, угодничества, подхалимства и трусости. В партии стали появляться так называемые бесконтрольные коммунисты-начальники, имеющие по несколько квартир, дач, неограниченность в снабжении продуктами и промышленными товарами, забывшие о нуждах трудящихся, оторвавшиеся от партийных масс... Благодаря оторванности ряда партийных и советских руководителей от масс, пренебрежению их интересами стало возможным проявление культа личности в партии... Большое значение в идеологической работе имеет правдивая информация. К сожалению, те цифры, которыми мы пользовались в прошлом году, не удовлетворяли своей объективностью, особенно в сельском хозяйстве"".

Из-за руководителей зарубежных компартий тайное разоблачение преступлений Сталина послужило явным детонатором для взрыва народного недовольства в соцстранах
Фото: РГАКФД/Росинформ, Коммерсантъ
А в Институте востоковедения АН СССР и вовсе замахнулись на святое — членов высшего партийного руководства:
"Научный сотрудник института Мордвинов заявил, что доклад тов. Хрущева о культе личности был преподнесен на съезде как второстепенный вопрос и даже не обсуждался. В докладе якобы было слишком много эмоций и личных выпадов. Члены Политбюро несут ответственность за положение, которое сложилось в партии... Они отвечают за расстрелы. Тов. Хрущев проявил трусость. Руководители партии, по его словам, должны были поставить перед съездом вопрос о своей ответственности. Он потребовал обратиться к очередному Пленуму ЦК о необходимости проведения в партии дискуссии по докладу тов. Хрущева. После завершения дискуссии следует созвать внеочередной XXI съезд партии. В заключение он сопоставил выступления тт. Микояна и Молотова на XIX и XX съездах партии и упрекнул их в неискренности. "Нам нечего держаться за т. Маленкова",— заявил он. Аспирант Шаститко вышел на трибуну с речью т. Микояна на XIX съезде и свое выступление начал с обвинения т. Микояна в неискренности. Выборы в наши Советы, сказал он, это фарс. Советы никакой роли не играют и не являются народной организацией, многие депутаты в них вовсе не работают. Верховный Совет ничем существенным не занимается, там нет никаких запросов. Мне не нравится, заявил он, поведение т. Хрущева в некоторых случаях. Когда кто-либо выступает, т. Хрущев часто перебивает его репликами и сбивает. Во время приема японской парламентской делегации т. Хрущев якобы принизил роль т. Булганина как главы правительства, сам отвечая на вопросы членов этой делегации. Он также потребовал созвать внеочередной XXI съезд партии".

Злобных критиканов хотя и не отправляли за решетку, но осуждали на партийных собраниях и исключали из партии, что по тем временам служило довольно суровым наказанием. Но к лету 1956 года появилась новая тенденция. Некоторые коммунисты на собраниях начали требовать серьезного реформирования существующих в стране порядков, а получали за это в самом худшем случае выговоры. 17 июня 1956 года отдел партийных органов ЦК КПСС доложил о нескольких подобных происшествиях, среди которых выделялось следующее:

"На партийном собрании парторганизации школы N36 Ленинского района г. Ташкента директор школы т. Водолазова... поставила вопрос о пересмотре сроков пребывания партийных и государственных деятелей на своих постах. "Почему бы для Председателя Президиума Верховного Совета СССР и Секретаря ЦК КПСС,— сказала она,— не установить пятилетний срок пребывания на своих постах, а также изменить систему выборов в органы Советской власти. Необходимо как можно больше развивать демократию. Наши советские люди за время Советской власти уже достаточно научились разбираться в этих вопросах и сами, без рекомендации райкома, смогут выдвинуть и избрать того или иного товарища, так как трудящиеся, работая на производстве, лучше их знают"".

"Пытаются влиять на отсталую часть советских людей"

К чему приводят подобные идеологические отклонения, советское руководство полностью осознало осенью 1956 года на примере Польши и особенно Венгрии. Там, как докладывали сотрудники советского посольства в Будапеште и резидентур КГБ и ГРУ, все начиналось с обсуждения решений XX съезда КПСС и доклада "О культе личности и его последствиях". Затем все перешло в жесткую критику просоветских порядков в стране, а вслед за тем начались массовые митинги, один из которых, где требовали пересмотра условий советско-венгерского договора, перерос в антисоветское вооруженное восстание.

В ЦК и правительстве к событиям октября-ноября 1956 года в Венгрии отнеслись со всей серьезностью. По всей видимости, каждый из высокопоставленных чиновников представил себе, как его, подобно венгерским коллегам, ловят на улицах города или выволакивают из квартиры и вешают на ближайшем столбе. А потому вопрос "о пресечении имеющих место вылазок антисоветских и враждебных элементов" разбирали в президиуме ЦК КПСС с особой тщательностью. Проект письма партийным организациям рассматривали и дорабатывали несколько раз. К примеру, в одном из вариантов трудящимся решили рассказать об успехах советского народного хозяйства:

"В результате усилий героического рабочего класса, инженеров, техников, служащих наша промышленность успешно выполняет шестой пятилетний план. За десять месяцев текущего года план выпуска валовой продукции выполнен на 102 процента. На большом подъеме находится тяжелая индустрия, являющаяся основой успешного развития всего народного хозяйства. Она дает стране все больше и больше металла, топлива, машин, электроэнергии. В 1956 году будет произведено 49 миллионов тонн стали, или в два с половиной раза больше, чем в 1940 году, добыто около 430 миллионов тонн угля, то есть почти втрое больше, 84 миллиона тонн нефти — в 2,7 раза больше, выработано 192 миллиарда киловатт-часов электроэнергии, то есть в четыре раза больше, чем в 1940 году. Продукция машиностроения и металлообработки возрастет в текущем году на 12 процентов, а по сравнению с 1940 годом — в пять раз. Эти цифры — наглядное свидетельство того, что наша партия уверенно осуществляет задачу, поставленную В. И. Лениным,— догнать и перегнать наиболее развитые капиталистические страны в экономическом отношении".

Путь от мирного обсуждения итогов съезда до сноса памятников Сталину и вооруженного восстания венгерское общество прошло в рекордно короткие сроки
Фото: РГАКФД/Росинформ, Коммерсантъ

Жаркие дни осени 1956 года в Венгрии (на фото — казнь повстанцами сотрудника венгерской госбезопасности) привели к скорому окончанию оттепели в Советском Союзе
Фото: РГАКФД/Росинформ / Коммерсантъ
Однако затем, видимо, решили не злить людей, чей уровень жизни все еще оставлял желать много лучшего, и цифры из письма убрали. О сути дела в более откровенном варианте письма говорилось:
"Усилившаяся за последнее время напряженность в международных отношениях, события в Польше и особенно в Венгрии, активизация вражеской пропаганды вызвали нездоровые настроения среди некоторой части советских людей, главным образом из среды интеллигенции и студенческой молодежи. Эти люди оказались недостаточно стойкими в идейно-политическом отношении, легко поддающимися влиянию буржуазной идеологии. Они потеряли способность здраво оценивать международную и внутреннюю обстановку, начинают метаться из стороны в сторону, нередко становятся рупором империалистической пропаганды, повторяя вслед за "Голосом Америки" и Би-би-си разного рода клеветнические измышления о советском строе. Активизировались у нас и враждебные элементы, которые преднамеренно извращают смысл происходящих событий, возводят клевету на политику Коммунистической партии и Советского государства, стремятся опорочить достижения Советского Союза и стран народной демократии, восхваляют буржуазную демократию, стараются подорвать веру в могущество социалистических государств, нерушимость их братской дружбы. Эти враждебные элементы спекулируют на тех трудностях и недостатках, которые у нас еще имеются и которые партия преодолевает. Они пытаются всячески раздуть и преувеличить ошибки прошлого, вскрытые и устраняемые партией. Пользуясь политической беспечностью и обывательским благодушием некоторых коммунистов и руководителей партийных организаций, эти элементы под прикрытием лозунга критики и самокритики, под флагом борьбы "за демократию", за расширение суверенных прав и самостоятельности союзных республик пытаются кое-где влиять на отсталую часть советских людей, не освободившихся еще от пережитков капитализма, сеять сомнения, распространять различные провокационные слухи. Конечно, носители таких чуждых взглядов составляют ничтожную величину среди миллионов советских людей, беспредельно преданных делу социализма, советскому строю, Коммунистической партии. Однако это не дает нам никаких оснований для беспечности и благодушия".

Затем приводились и конкретные примеры:

"ЦК КПСС известны факты антисоветских и националистических выступлений в ряде высших учебных заведений Москвы, Свердловска, Каунаса, Таллина и некоторых других городов, выступлений, носящих характер восхваления буржуазных "свобод" и порядков, пытающихся разжечь национализм и вражду между советскими народами, подорвать веру в победу коммунизма... На собраниях ряда партийных организаций учебных заведений и научных учреждений Еревана, особенно в университете, имели место гнилые, антипартийные выступления, в которых под флагом осуждения культа личности ставилась под сомнение правильность политики партии и правительства, протаскивались националистические взгляды. Бюро ЦК КП Армении продолжительное время на эти факты не реагировало, а затем, приняв решение о партийном собрании в университете, на этом ограничилось. Никто из секретарей и членов бюро ЦК не пошел на партийное собрание, созванное для обсуждения решения ЦК компартии. Партийное собрание прошло неорганизованно, коммунисты не дали правильной политической оценки антипартийным выступлениям, и собрание, по существу, не согласилось с решением Бюро ЦК КП Армении".

"Очернить советские порядки и кадры наших работников"

Отдельная часть письма посвящалась творческим работникам:

"Центральный Комитет считает необходимым особо отметить, что некоторое оживление нездоровых проявлений и высказываний, отражающих взгляды, чуждые интересам нашего народа, имеет место и среди отдельных политически незрелых и обывательски настроенных писателей и работников искусства. Это чаще всего выражается в попытках отойти от принципов социалистического реализма на позиции безыдейного искусства, в требованиях "освободить" литературу и искусство от партийного и государственного руководства. В противовес ленинскому принципу партийности литературы и искусства в отдельных выступлениях выдвигается требование "свободы творчества", понимаемой в буржуазно-анархистском, индивидуалистическом духе, отстаивается идея стихийного развития искусства и ликвидации государственных органов по руководству искусством. В выступлениях отдельных писателей проявляются стремления охаять советский общественный строй, очернить советские порядки и кадры наших работников. Такой характер носило, например, выступление К. Паустовского в Центральном Доме литераторов при обсуждении романа В. Дудинцева "Не хлебом единым". В литературно-художественных журналах в последнее время появились произведения, в которых советская действительность изображается односторонне, только в темных красках, наши недостатки и трудности развития советского общества освещаются в них необъективно и с предвзятых позиций. В целях возбуждения нездорового интереса к таким произведениям они широко пропагандируются, особенно среди студенческой молодежи".

Кроме того, разъяснялось, что никакого творчества без контроля партии в СССР нет и не будет:

"В связи с распространением среди некоторой части творческих работников — писателей, художников, композиторов — взглядов, ведущих к отрицанию руководства партии такими важными участками идеологии, как литература и искусство, Центральный Комитет считает необходимым дать разъяснение. Идея стихийного развития искусства и отстранения партии от руководства литературой и искусством в действительности является глубоко чуждой марксизму-ленинизму и в корне противоречит политике партии в области литературы и искусства. Свободное творчество не есть разгул стихийности. Ленин подчеркивал: "Каждый художник... имеет право творить свободно, согласно своему идеалу, независимо ни от чего. Но понятно, мы — коммунисты, мы не должны стоять, сложа руки, и давать хаосу развиваться куда хочешь. Мы должны вполне планомерно руководить этим процессом и формировать его результаты"".

В письме говорилось и о том, что ЦК не допустит никакого идейно вредного осмысления истории:

"Извращения в освещении истории КПСС, которые преподносятся под видом исправления недостатков и преодоления последствий культа личности в исторической науке, способствуют оживлению ревизионистских настроений у людей неустойчивых, не свободных от груза буржуазной идеологии. Они активно используются за рубежом антисоветскими элементами".

А в последней части послания Президиума ЦК партийным массам фактически говорилось о возврате к прошлому:

"ЦК КПСС считает необходимым подчеркнуть, что своеобразие современной обстановки требует решительного изменения содержания и методов работы партии в массах. Нельзя терпеть, чтобы наши партийные организации и коммунисты плыли по течению событий и не вели решительной борьбы с различными антисоветскими проявлениями. Партийные организации не могут только регистрировать факты враждебных выступлений, они обязаны внимательно разбираться с каждым конкретным случаем, выяснять причины, порождающие подобные проявления, и делать из них необходимые политические и организационные выводы. В отношении вражеского охвостья у нас не может быть двух мнений по поводу того, как с ним бороться. Диктатура пролетариата по отношению к нему должна быть твердой и беспощадной. Надо разъяснять массам антинародный характер враждебных выступлений, вскрывать и разоблачать контрреволюционное лицо их носителей, показывать, что эти элементы по существу действуют в интересах международной реакции. Нашей первостепенной обязанностью должно быть повышение большевистской бдительности, усиление революционной зоркости, пресечение в корне всеми мерами пролетарской диктатуры преступных антинародных действий".

Правда, в отличие от эпохи репрессий для некоторых идейно неустойчивых граждан все-таки делали исключение:

"Решительно разоблачая перед народом враждебную сущность выступлений антисоветских элементов, пресекая их зловредную деятельность, партийные организации в то же время должны учитывать, что часть советских людей неправильно оценивает происходящие события как внутри, так и вне страны в силу недостаточной политической зрелости и потому подпадает под влияние враждебной пропаганды. Таких людей нельзя свалить в одну кучу с враждебными элементами. Партийные организации должны внимательно и чутко подходить к ним, терпеливо разъяснять их заблуждения и ошибки. По отношению к заблуждающимся совершенно недопустимы меры административного воздействия".

После обсуждения правок и дополнений 19 декабря 1956 года Президиум ЦК решил разослать письмо "Об усилении политической работы партийных организаций в массах и пресечении вылазок антисоветских, враждебных элементов". Как свидетельствуют документы, райкомы, горкомы и республиканские ЦК не сразу сумели заглушить дух оттепели в массах. Но на помощь им начали приходить сотрудники госбезопасности. К примеру, в Брянской области в январе 1957 года после того, как студенты лесохозяйственного института покритиковали предложенный им список литературы по философии, обком для разбора дела отправил в институт, кроме партийных работников, уполномоченного КГБ.

В других частях страны наблюдалась практически та же картина. Судя по опубликованным спискам судебных дел, количество приговоров по статьям за антисоветскую деятельность до и после декабря 1956 года отличается самым разительным образом. В марте 1956 года, после XX съезда, было вынесено четыре приговора, в апреле — шесть, в мае — тринадцать, в июне — девять, июле — шесть, в августе — семь, сентябре — три, октябре — семь, ноябре — шесть. В декабре 1956 года количество приговоров выросло до 15, в январе их стало 38, в феврале — 50, в марте — 108 и продолжало нарастать.

Конечно, эти масштабы не шли ни в какое сравнение с эпохой большого террора. Но напуганные советские люди пугались и подобного резкого нарастания активности госбезопасности.

Однако главное было в другом. История краткосрочной хрущевской оттепели свидетельствовала о том, что любая модернизация заканчивается, как только тень опасности касается власти модернизаторов

Источник: http://www.kommersant.ru/doc/1826844 , http://www.kommersant.ru/gallery/1826844#id=677485