Очерк Вячеслава Григорьевича Желнова о Николае Ивановиче Баранове.

ТРОПОЮ Н.И.БАРАНОВА

В начале 50-х гг прошлого века а пензенских СМИ появилась серия очерков и заметок о природе, под которыми стояла подпись автора – Н.Баранов. С первых строк было ясно, что написаны они были рукой человека, хорошо знающего предмет увлекательного занятия – любительского рыболовства, в отличие от той «развесистой клюквы», публикуемой авторами-дилетантами, которые ничего, кроме насмешек и возмущений, у читателей вызвать не могут. Публикации Н.Баранова подкупали глубоким знанием любимого занятия и – что главное – своей лиричностью и чувством любви к природе и своему пензенскому краю. Наряду с ними встречались и беспощадные по своей жесткости и смелости строки, бичевавшие вред, наносимый экологии, со стороны промышленных предприятий и браконьеров.

Публикации Н.Баранова очень заинтриговали нас с моим близким другом, соратником по преподавательской работе в Пензенском Индустриальном институте и неизменным спутником по рыбалкам, Володей Лохматовым (ныне покойным). Заинтриговала нас и личность автора. И наступил день, когда Володя с торжеством сообщил мне, что ему посчастливилось познакомиться с Николаем Ивановичем Барановым (далее НИ) во время блужданий в пойме реки Суры, вблизи от ж/д станции Никоново, вызвав подобное желание и у меня. И Володя обещал это сделать.

Свое обещание он сдержал. Ранним зимним утром он подвёл меня в цепочке ожидавших электричку пассажиров, среди которых были и рыбаки, к человеку немолодому, в долгополой дублёнке, с фотоаппаратом на плече и клюшкой в руке, взметнувшему на меня во время представления молниеносный доброжелательный взгляд из-под густых, с заметной проседью, бровей (Володя точно заметил впоследствии, что этот взгляд напоминал ему взгляд рыси). И началось наше знакомство, перешедшее в более чем десятилетнюю дружбу.

НИ прожил большую и осень насыщенную событиями жизнь. Участвовал в двух войнах – Финской и Отечественной, был награжден медалями и орденами. Получить высшее образование ему помешала война, и пришлось заканчивать Пензенский Лесной техникум, а затем некоторое время проработать в этой сфере. Это не помешало ему стать человеком высокообрзованным. Его отличал глубокий ум, острая наблюдательность и память, делавшие его собеседником очень интересным. К названным качествам следовало бы добавить тонкое чувство юмора, иронии и самоиронии, как магнит, притягивающее к себе его знакомых.

Он жил в просторном двухквартирном доме, построенном на месте превращённого в пустырь чьего-то сада, росшего на задворках домов, вытянувшихся фасадами вдоль ул.Калинина (бывш. Покровской). Когда мы впервые пришли к нему в гости, я, помню, испытал тёплые и щемящие душу чувства, напоминавшие знаменитое пушкинское «Вновь я посетил...» Среди этих домов находился и дом №16, в котором прошли мои ранние, школьные и студенческие годы.

При подходе к дому НИ вас встречал добродушно размахивающий хвостом любимец хозяина – ирландский сеттер Чок, и приветливо встречавшая жена НИ - Александра Яковлевна.
Дом был интересным. В нем, кроме охотничьих ружей и рыболовных снастей хозяина, стояли два изготовленных им самим отличных дубовых книжных шкафа, доверху наполненных книгами. В них, кроме беллетристики, было много литературы по природоведению, широко им используемой при подготовке своих публикаций, например, известного английского натуралиста Дж.Даррела.
Своим богатым запасом знаний о природе НИ никогда не стеснялся щедро поделиться с нами, правда, не упуская случая поразить нас какими-либо парадоксальными и весёлыми сведениями. Например, тем, как самка насекомого – богомола – по завершении акта совокупления отгрызает голову своему партнеру. Нередко это сопровождалось иронической шпилькой в нас, «людей учёных», в незнании многих сведений о природе.

Вспоминаю, как однажды, когда мы ожидали на песчаном взгорье прибытия обратной электрички, он познакомил нас с любопытным насекомым-хищником – муравьиным львом. Тот, укрывшись в песке на дне песчаной воронки, терпеливо ждал, когда на склоне воронки появлялся муравей, сбившийся с пути и карабкавшийся по склону воронки, пытаясь выбраться наверх. В этот момент лев, учуяв точное направление из своей засады, выпускал в муравья сильную струйку песка, отчего тот скатывался ко дну воронки и тонул в песке, схваченный лапками хищника. Увлеченные рассказом НИ, мы ловили в песчаной траве муравьев, устраивая «кормление зверей».

Постепенно дружба с НИ росла, и наше общение переместилось из стен его дома в вагоны электирички, автофургон с компанией приятелей НИ или в Володин мотоцикл с коляской. Местом посещения было или всё то же Никоново или одна из рек – Сура, Хопёр или Мокша.
Не могу не вспомнить про один эпизод, произошедший по дороге в Никоново.
В вагон электрички однажды неожиданно ввалился местный дурачок, сел на нашу с НИ скамью и загундосил ноющим голосом, произнося известное матерное слово, многократно повторяя его. Когда он достал меня до предела, я бросил на НИ выразительный взгляд, и тот, намахнувшись своей клюшкой, скомандовал – «Пошел отсюда!» Блаженного как ветром сдуло. Позднее, описывая знакомым эту сценку, он, зная мою застенчивость, говорил так: «Когда парень донял Славу, он с мольбой обратился ко мне: «Николай Иваныч, попросите его выйти. Ведь это же человек не нашего круга!...»

Шутки и розыгрыши всегда были его коньком. Так, однажды, во время зимней ловли на озере Лебяжьем в левобережье Суры, он уселся поблеснить из лунки и вдруг громко начал просить о помощи. Сбежавшиеся и обступившие его кругом рыбаки увидели, как рывками ходит шестик его удочки. Некоторые просили: "Николай Иваныч, дай подержать!». Он охотно давал, но вывести рыбу им так и не удавалось. Выяснилось, что у НИ блесна зацепилась за какую-то корягу, которая пружинила из стороны в сторону, имитируя толчки сопротивлявшейся щуки. Возник повод для так называемой ржачки.

Так, постепенно, проникали друг в друга сферы нашего взаимного общения. В результате этого НИ стал для нас своего рода властителем душ, наставником. В культуре индуизма такие люди именуются гуру́. НИ стал у нас пользоваться огромным авторитетом и уважением. И мы без стеснения стали обращаться к нему за советами. Зная, какой огромный жизненный опыт он накопил. Характерно, что общение с ним всегда было наполнено элементами юмора, так ему присущими.

Вспоминаю, как однажды он, зная мой опыт возни с теревизорами, попросил меня посмотреть его «Рекорд», жалуясь на, как тогда говорили, «плохую видимость». Я притащил нужные инструменты и минимальный запас запчастей. Развинтил крепления и вытащил нутро телевизора на стол. И при осмотре обнаружил, что вся внутренняя поверхность защитного стекла покрыта плотным слоем пыли и копоти, собранной электростатическим полем кинескопа. Попросил у хозяйки влажную тряпочку, тщательно протёр стекло и восстановил «статус кво». НИ был в восторге от результата: «Как замечательно, Слава, иметь дело с человеком, знающим радиотехнику!» «Видимость», действительно, была отменной.

Дом, в котором они жили с АЯ, подлежал сносу, и они получили неплохую квартиру на Западной Поляне на ул.Пацаева. Вскоре произошло событие, доставившее им обоим большую радость: им удалось купить деревянный дачный домик с садом на крутом спуске с горы, идущей к центру города, и они с удовольствием копались на грядках и с плодовыми деревьями и кустами. Помню, как НИ, зная мою любовь к терносливу, ранней осенью снабдил меня в дорогу огромной сумкой с очень вкусными ягодами.

* * *
Время шло, и мы всё чаще посещали НИ в его новом жилище и регулярно ездили на рыбалку на Суру, Хопёр или Мокшу на Володином мотоцикле с коляской: НИ в коляске, а я – за спиной Володи на заднем сиденье. В начале октября погода, как бы извиняясь за ветреные, дождливые и холодные сентябрьские дни, щедро одаривала нас удивительно сухими, солнечными и ласковыми днями, когда можно было без страха с комфортом расположиться на полянке вокруг немудреного обеда или возле костерка с котелком крепкого чая, и всласть наговориться на разные темы.

Были у нас и поездки за грибами, всё в то же Никоново. Помню, как НИ, никогда не расстававшийся с фотоаппаратом, сделал для пензенского телевидения киноочерк о грибной охоте, переместив центр внимания на мою старшую дочь Таню, присевшую около большого белого гриба, с выразительным текстом. Стиль его письма всегда отличался яркостью, сочностью и лиризмом. Очень любил он посещать любимые им никоновские места, добывая, как он выражался, «кадру на продажу». Действительно, в нем органично совмещались такие качества, как любовь к природе, с зорким глазом фотохудожника, стилем очеркиста и желанием заработать что-то на свой скромный домашний бюджет. Он никогда не жаловался на здоровье, обращая всё в шутку, и я с горечью иногда думаю , как он был бы мне нужен в постигшей меня почти 10 лет назад болезни, сколько нашлось бы у него тёплых и ободряющих слов, смешанных с его «фирменной», тонкой иронией…

* * *
23 февраля 1976 г ему исполнилось ровно 75 лет. Я приехал к нему и застал накрытый АЯ стол с бутылкой хорошего венгерского вина с «закусью». Привёз ему в подарок книгу-альбом с цветными фотографиями Волги, куда мы так любили ездить по выходным в компании с Володей. Выпили за здоровье юбиляра и уединились в комнате НИ, накурив до полной неразличимости в густом дыму, а когда я собрался уходить, НИ предложил: «Давай, Слава, еще по одной на посошок!» И мы выпили, не зная, что́ нас ждёт впереди…

9 марта в следующую зиму я вернулся домой с рыбалки и услышал от жены тяжелую новость. Ночью ему неожиданно стало плохо. Александра Яковлевна вызвала «скорую», которая почему-то долго не приезжала, а в больнице поставили диагноз – обширный инфаркт. Через 2-3 дня его не стало.

Хоронили НИ на Восточном кладбище возле села Чемодановка. Поминальная тризна происходила в каком-то кафе на Западной поляне. В то время набирала обороты пресловутая антиалкогольная кампания, и на столах стояли бутылки фруктового сока.Хоронившие НИ друзья сидели как оплёванные. Партийный ортодокс Лигачёв правил бал.

Кто-то из журналистской братии в своей речи дал обещание издать отдельной книгой избранные очерки НИ. Однако по традиционной российской беспечности никто и палец о палец не стукнул…
Через 40 дней никакого фруктового сока на столах уже не было…

Могила НИ на кладбище, недавно открытом, располагалась вблизи от ворот, и в последующее время мы с АЯ несколько раз съездили туда на моей машине и привели всё в порядок. Ушел наш Писатель, как мы шутливо его называли…

См. :
http://img-fotki.yandex.ru/get/6829/265 … 5_orig.jpg
http://пензовед.рф/viewtopic.php?f=73&t=831&hilit=%D0%91%D0%B0%D1%80%D0%B0%D0%BD%D0%BE%D0%B2
http://пензовед.рф/viewtopic.php?f=73&t=831&hilit=%D0%91%D0%B0%D1%80%D0%B0%D0%BD%D0%BE%D0%B2#p1957