Информация из Интернет: http://www.ym-penza.ru/index2.php?optio … amp;page=0.

«Максим» – смелый парень».

«Улица Московская» предлагает вниманию читателей воспоминания о Великой Отечественной войне ветерана войны Виктора Кожевникова. До войны я работал на Мурманском судоремонтном заводе. Несколько раз к нам в порт заходили немецкие сейнеры. Они швартовались у причала, к ним подъезжала «полуторка», забирала рыбу, а взамен отдавала мясо и хлеб.
   Иногда немецкому капитану удавалось договориться с начальством порта, и экипаж выпускали в увольнительную в город. Немцы ходили по Мурманску с фотоаппаратами, фотографировали его улицы, дома и заводы. Наверное, это были разведчики.
   Когда началась война, Мурманск подвергся  бомбежке. Немцы бомбили с умом, боеприпасы зря не расходовали. Они подожгли с самолетов только верхнюю часть города, где стояло много деревянных построек. С них пламя перекинулось на нижнюю часть Мурманска и за считанные дни уничтожило его до самой набережной. Нетронутыми остались только новые районы, в которых стояли кирпичные дома.

 
 
Анкета «УМ»:
    Виктор Кожевников, ветеран Великой Отечественной войны.
    Родился 15 ноября 1922 г. в дер. Неёловке Саратовской области Нижневолжского края в семье крестьян.
    Во время голода 1930-х гг. перебрался вместе с семьей в Мурманск.
    В апреле 1942 г. призван в ряды Красной Армии. Окончил курсы пулеметчиков. Войну начал под Мурманском, в составе пулеметного батальона 95-го полка 14-й армии
    Победу встретил в Чехословакии.
    В июне 1945 г. воинская часть, в которой служил Виктор Кожевников, вошла в состав формировавшегося оккупационного корпуса Токио. В связи с окончанием II Мировой  войны его часть была переброшена на Чукотку для борьбы с японскими и американскими концессиями, производившими незаконный отлов рыбы и добычу каменного угля.
    Награжден двумя Орденами Отечественной войны II степени, двумя орденами Красной Звезды, медалями «За отвагу» и «За боевые заслуги».

   
   Главной целью немцев был наш судоремонтный завод. Здесь ремонтировались эсминцы, торпедные катера и подводные лодки. Они приходили к нам из боя, со свежими пробоинами и развороченными палубными надстройками. Залатают дыры, пополнятся боеприпасом – и снова на войну.
   Я специализировался на механизмах. Самое сложное было – работать зимой. В 1941-1942 гг. зима выдалась лютая. Морозы доходили до -40, да еще постоянный ветер с моря. А работаешь голыми руками, которые испачканы машинным маслом и солидолом. Пять минут на морозе побудешь – идешь греться.
   
    Фронт
   4 апреля 1942 г. мне прислали повестку. В Мурманске из родственников оставалась только двоюродная сестра. Я зашел к ней, она налила чаю. Вдруг – воздушная тревога. Мы спустились в бомбоубежище, переждали налет, поднялись в квартиру, допили чай, и я пошел на сборный пункт. Оттуда меня отправили в Кандалакшу, в 112-й запасной стрелковый полк. Пока ехали, поезд несколько раз бомбили.
   Приехали в Кандалакшу – баня. У меня были наручные часы, и я отдал их старшине, чтобы посторожил. Выхожу из бани – раздают обмундирование. Старшина подогнал мне самые хорошие брюки, самую хорошую гимнастерку. Я понял по его взгляду, что он хочет заполучить мои часы. Говорю: «Бери! Мне они больше не понадобятся».
   В конце лета нас отправили на фронт. Он находился в 40 км от Мурманска. Меня определили в пулеметный батальон 95-го полка 14-й армии. Мой ДЗОТ стоял на переднем крае фронта, близ переправы через реку Западная Лица. Место было жуткое. В 1941 г. на Мурманск наступали, в основном, финские войска. Они шли огромной колонной. Впереди – солдаты, позади – мирное финское население. Финны шли с повозками, с мебелью, с женами и детьми. Они хотели до Нового года занять Мурманск и поселиться в нем.
   Первый отпор они получили именно на этой переправе. Наши войска обстреляли финнов из пулеметов, которые были расположены на сопках вдоль речной долины. Финны укрепились на противоположном берегу, и началась позиционная война, длившаяся больше двух лет.
   Я пришел на это место в августе 1942 г. – долина была устлана трупами. Здесь лежали солдаты, женщины, дети, лошади. Все это разложилось и пахло. В первые дни новобранцев тошнило, но потом они привыкали.
   Воду из Западной Лицы пить было нельзя. За водой ходили к окрестным ручьям.
   Продукты нам доставляли на оленьих и собачьих упряжках. Кормили сносно. Но с доставкой иногда опаздывали -  когда на сутки, когда на двое.
   В ДЗОТе дежурило по два пулеметчика. Продолжительность смены – 8 часов. Иногда смену сдаешь и идешь по соседним окопам, ищешь пожрать. Если зима – обязательно нужны лыжи. Снегу там очень много, без лыж никуда.
   
    Пришла бумага
   Почти всю войну я прошел с пулеметом «Максим». Это была машина старая, дореволюционная. Зато очень надежная. «Максим» – смелый парень. Ему не страшны ни мороз, ни жара.
   В 1943 г., после Сталинграда, враг начал сдавать позиции и отступать. В одно из моих дежурств я заметил на 314-й высоте какое-то шевеление – финны уходили из окопов. Открыл огонь на поражение. Потом разведка доложила, что в моем секторе обстрела обнаружено 15 убитых. За это меня наградили  медалью «За отвагу».
   Как-то весной вызывает меня комбат и говорит: «К нам поступила бумага, чтобы мы послали кого-нибудь на политкурсы. Езжай». Я отказался. Политические работники мне были не по душе. Вернулся в блиндаж, рассказал ребятам, о чем говорили. Они мне: «Эх ты, артист! Удирал бы ты от этих сопок!»
   На следующий день меня вызвал взбешенный замполит. Кричит мне: «Или ты со своими шмотками уезжаешь на политкурсы, или клади партбилет на стол!»
   Так я стал политруком.
   
    Польша
   Осенью 1944 г. я прибыл в 126-й горно-стрелковый корпус, который стоял в резерве под Вологдой и готовился к боям в Польше.
   В декабре нас погрузили на поезд, и мы отправились на Запад. Новый год встречали в дороге. Рядовой Громов где-то на станции достал бутылку самогона и напился. Его, как нарушителя дисциплины, определили в «вагон для некурящих» (гауптвахта). А так как нарушителей больше не было, он как барин ехал в этом вагоне до самой Польши.
   Первый бой мы должны были принять под городом Вепш. Когда стали строиться в боевые порядки, обнаружили, что одного человека не хватает. Стали его искать. Нашли в туалете, с топором в затылке. Скорее всего, это сделали поляки. Они относились к нам враждебно. У них даже куска хлеба не выпросишь – требуют деньги. Так и говорят: «Дай деньги! Дай деньги с Лениным». А мы-то пришли их освобождать.
   
    Чехословакия
   Победу я встретил в Чехословакии.
   На самом деле 9 мая война не закончилась. Она продолжалась еще трое суток. На протяжении этого времени наш полк принимал участие в преследовании группировки фельдмаршала Шернера, который хотел прорваться к американцам. У Шернера была мощная артиллерийская поддержка и боеспособные тылы. Они прикрывали его отступление, устраивали засады.
   В эти три дня погибло много наших офицеров. Солдаты в атаку идти не хотели. Они говорили: «Война кончилась. Нам умирать неохота». Поэтому офицеры вынуждены были ходить в атаку вместе с солдатами.
   
    Эхо войны
   Все немецкие солдаты после разгрома Германии были помещены в лагеря для военнопленных. Условия там были ужасные, людей не кормили. Некоторым немцам удавалось бежать из этих лагерей. Они прятались в чешских лесах, а по ночам нападали на деревни, грабили и убивали местных жителей – жрать-то хочется.
   21 мая чешское правительство обратилось к нам с просьбой выловить немецких военнопленных. Так началась крупномасштабная операция по их поимке. Я также был задействован в ней. В моем подчинении находилось несколько человек Перед нами была поставлена задача - прочесать лес. Через несколько часов мы вышли на партизанский лагерь. Командир этого лагеря оказался русским. Он сказал, что немцев в лесу больше нет, последнего убили вчера.
   Партизаны накормили нас обедом, угостили табачком. Через несколько часов мы покинули их лагерь. Только вышли за его пределы – слышу, едет легковая машина навстречу. Она останавливается рядом со мной, на пассажирском сиденье – черноволосый здоровенный мужик. Оказывается, это был руководитель чехословацкого партизанского движения генерал Людвиг Свобода. Он спросил, кто я такой и что здесь делаю. Потом пожал мне руку и говорит: «Иди домой и не тужи. Мы всех немцев переловили и перебили».
   В ходе этой операции на территории Чехословакии было задержано 10 тыс. немецких солдат.
   
   Записал Евгений Малышев