Валентина Степановна Гризодубова — незаурядная лётчица, первая из женщин, удостоенных звания Героя Советского Союза, да к тому же с таким лётным стажем, которым вряд ли, кроме неё, может кто-нибудь похвастать. В самом деле, мало кто поднимался на аэроплане в 2-летнем возрасте! Правда, теперь пассажирами бывают и грудные дети, иное дело в 1913 году, когда человек только овладевал воздушным океаном.
Она родилась на Украине, в городе Харькове, в семье известного авиационного конструктора и изобретателя Степана Васильевича Гризодубова. Официальная дата рождения В. С. Гризодубовой — 31 января 1910 года. Точная дата — 27 апреля 1909 года по старому стилю, обнаружена директором музея Гризодубовых в Харькове В. Е. Власко.
Отец Валентины Степановны увидел в кино полёты братьев Райт и задумал сам создать летательный аппарат, хотя и не имел для этого ни достаточных знаний, ни средств. Он уговорил киномеханика отдать ему несколько кадров, на которых был показан аэроплан, сделал с них отпечатки и начал строить по ним самолёт. Он работал в одиночку, без всякой поддержки. Единственной его помощницей была жена.
В квартире Гризодубова почти не было мебели. Семья во всём себе отказывала. Весь заработок Степана Васильевича, всё, что добывала шитьём жена, — шло на приобретение материалов для аэроплана. С трудом достали денег на покупку велосипедных колёс для уже готовой машины. Харьковский губернатор, узнав о затее Гризодубова, презрительно сказал: «Ну и дела. Нищий, а лезет в небо!..»
И всё же аэроплан был построен, и в 1913 году конструктор-самоучка стал летать на нём над Харьковским ипподромом. Там были царские конюшни, и на Гризодубова поступила жалоба: шум мотора пугает коней. Полёты продолжались недолго — всего 1,5-2,0 минуты.
Как-то раз мать Вали ушла по делу, ребёнка не на кого было оставить. Отец, собиравшийся ещё раз проверить свою машину, не долго думая, привязал 2-летнюю дочку себе за спину и полетел.

В семье Гризодубовых сохранилась старая фотография, на которой видна крохотная девочка, бесстрашно сидящая на перекладине хрупкого аэроплана.
Мудрёные слова «шасси», «фюзеляж», «мотор» звучали для девочки также привычно, как «хлеб», «вода», «молоко». С детства Валя слышала восторженные рассказы отца о первой русской лётчице Лидии Зверевой.
Лидии Виссарионовне Зверевой, когда она была ещё гимназисткой, удалось тайком от родителей подняться на воздушном шаре. С этого началось серьёзное увлечение авиацией. Она постоянно присутствовала на публичных полётах, познакомилась с первыми русскими лётчиками и мотористами. Отважная девушка добилась зачисление в лётную школу и в 1911 году получила звание пилота. Зверева пыталась привлечь женщин в авиацию и хлопотала, правда, без успеха, об открытии специальной школы для девушек.
Гризодубова стремилась во всём подражать Зверевой. Она тоже решила стать лётчицей. В 1929 году она окончила Пензенский аэроклуб. Занималась планерным спортом, работала лётчиком-инструктором в Тульской авиационной школе, обучая других искусству пилотировании. В 1934—1935 годах — служба в агитационной эскадрилье имени Максима Горького на Центральном аэродроме в Москве. Она совершала агитационные перелёты по городам и селам Украины, Белоруссии, Башкирии, Киргизии, Закавказья. И часто в далёком селении, где никогда ещё не видели самолёта, жители дивились не только прилёту стальной птицы, но ещё и тому, что ею управляет женщина. И кто знает, может быть, речи лётчика — агитатора Гризодубовой, её смелый пример зажгли во многих слушавших её девушках стремление пойти учиться в авиашколы.
Работа в агитэскадрилье, полёты почти по всему Советскому Союзу были по душе Гризодубовой: она очень любила путешествовать. География — любимый предмет в школе — становилась для неё теперь живой и ощутимой.
Она много читала о путешествиях, унаследовав любовь к познанию земли от отца. Когда Гризодубова училась в школе лётчиков, отец её жил в Харькове. Они никуда не выезжали из города, но тем не менее «путешествовали» по всему земному шару. Отец присылал отчёт о своих «поездках» по Америке, и дочь в ответном письме делилась своими впечатлениями о «путешествии» по Австралии.
«Путешествовать» юной лётчице было нелегко: не хватало знаний. И она упорно рылась в книгах, знакомясь с жизнью народов тех стран, которые она «посещала». Так «объехала» она вместе с отцом весь земной шар, пересекла оба полюса и экватор. Эти «путешествия» очень помогли ей потом, во время настоящих путешествий по стране.

С самого начала работы в авиации лётчица стала готовить себя к дальним перелётам, к завоеванию женских международных рекордов. В 1937 году на самолётах УТ-1, УТ-2 и АИР-12 Валентина Гризодубова установила 5 мировых авиационных рекордов высоты, скорости и дальности полёта.
В октябре 1937 года она поднялась на небольшом спортивном самолёте. За полчаса она прошла 100 километров со скоростью 218 километров в час. Рекорд американской лётчицы Аннеты Джинсон, развившей на одноместном спортивном самолёте скорость около 199 километров, был побит.
А через 2 дня Гризодубова побила рекорд другой американки — Моури. На двухместном спортивном гидроплане Гризодубова со своим бортмехаником Катей Слобоженко поднялась с Москвы-реки и пролетела 100 километров со скоростью 200 км/час  (рекорд американки на самолёте такого же класса равнялся 127 км/час). Через полчаса неутомимая Гризодубова опять поднялась, на этот раз на одноместном гидросамолёте. Теперь уж «не повезло» другой американской рекордсменке — Маргарите Тэннер, пролетевшей 100 километров со скоростью 167 км/час. Советская лётчица прошла такое расстояние со скоростью 190 км/час.
Так, можно сказать, в один присест, Валентина Гризодубова завоевала для своей Отчизны сразу 3 женских авиационных рекорда.
Вскоре её полет со штурманом Мариной Расковой по маршруту Москва — Актюбинск дал стране и 4-й рекорд. За 7 часов 23 минуты лётчицы на спортивном самолёте прошли по прямой 1444 километра, почти в 2 раза превысив международный женский рекорд.

24-25 сентября 1938 года в качестве командира экипажа на самолёте АНТ-37бис «Родина»  (второй пилот — П. Д. Осипенко, штурман — М. М. Раскова)  совершила беспосадочный перелёт из Москвы на Дальний Восток  ( посёлок Керби, Хабаровский край ), установив мировой женский авиационный рекорд дальности полёта   (за 26 часов 29 минут было покрыто расстояние в 6450 км).
2 ноября 1938 года за выполнение этого перелёта и проявленные при этом мужество и отвагу, Валентине Гризодубовой было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина. После учреждения знака особого отличия 4 ноября 1939 года ей вручена медаль «Золотая Звезда» № 104.
В 1939—1941 годах Депутат Верховного Совета СССР В. С. Гризодубова занимала должность начальника Управления международных авиалиний Гражданского Воздушного Флота.
...Началась Великая Отечественная война. Валентина Гризодубова в первый же день подала рапорт об откомандировании её на фронт. Но ей отказали. У командующего ВВС были другие планы.
В марте 1942 года она была назначена командиром 101-го отдельного авиационного полка дальнего действия. Часть была сформирована из пилотов, механиков, инженеров и радистов Гражданского Воздушного Флота. Они имели большой опыт полётов на внутренних и международных трассах, хорошо знали технику, но никогда не изучали тактику воздушного боя. На вооружение полка прибыли пассажирские самолёты DC-3  (Ли-2).
В связи с острой нехваткой бомбардировочной авиации в начальный период войны, транспортные самолёты, состоящие на вооружении 101-го полка, срочно переоборудовали. Острая нужда в бомбардировщиках заставила применять Ли-2 для выполнения боевых заданий. Они поднимали по 4 авиабомбы ФАБ-250. Прицел, вернее, визир, установленный на правом борту корабля, был очень неудобен для прицеливания. При работе с ним штурман испытывал немалые трудности. Естественно, и меткость бомбометания с самолётов Ли-2 была слабее, чем с боевых кораблей Ил-4, ТБ-3, Пе-8 и Ер-2. Но что делать, приходилось мириться с этим. Транспортные самолёты Ли-2, переоборудованные под бомбардировщики, всё же увеличивали наш боевой состав. При хорошей видимости цели натренированные штурманы успешно выполняли бомбардировочные задачи.
Около месяца готовились экипажи к полётам на бомбардировку войск и военных объектов противника.
Вскоре полк приступил к выполнению боевых заданий. Лётчики сбрасывали десанты в тыл врага, обрушивали осколочные и зажигательные бомбы на голову противника в районе Курска, Орла, Льгова. Они бомбили коммуникации фашистов, их оборонительные сооружения, скопления войск и техники, разрушали мосты, станции, склады, базы, железнодорожное полотно.

В конце 1942 года полк был передан в расположение Центрального штаба партизанского движения. Каждую ночь, в любую погоду самолёты пересекали линию фронта и доставляли партизанским отрядам, действовавшим на Украине, в белорусских и брянских лесах, вооружение, боеприпасы, медикаменты, продовольствие. На обратном пути они вывозили на «Большую землю» раненых, женщин, детей.
Около 2000 тонн патронов и снарядов, различного оружия и взрывчатки доставили народным мстителям лётчики полка, проводя свои самолёты сквозь огневые заслоны вражеских зениток, преодолевая ночную тьму, в любых погодных условиях...
Бывший начальник штаба полка, которым командовала В. С. Гризодубова, А. Верхозин в своих воспоминаниях пишет: «Много сил и энергии вложила эта женщина в боевую работу полка. Были у неё и волнения, часы нелёгких раздумий. Немало трудностей отпустила ей жизнь: очень сложно отвечать за людей, воспитывать их, вести в бой. Но подлинное счастье испытывала Валентина Степановна, когда видела, как стойко и самоотверженно бились с фашистами экипажи её прославленного в боях авиационного полка».
Полковник В. С. Гризодубова не только умело руководила полком, который в ходе войны был удостоен звания Гвардейского, но и сама участвовала в боевых операциях: водила самолёты бомбить скопление вражеских войск в районе Курска, часто летала к партизанам. Пример командира полка, старшего офицера вдохновлял каждого пилота.

Как-то Гризодубовой и её подчинённым предстояло сбросить контейнеры с горючим нашим частям, попавшим в окружение. Один самолёт вёл Михаил Сахаров, тот самый лётчик, который в 1938 году первый нашёл «Родину» и сбросил вымпел с запиской. Когда под сильным обстрелом они летели над территорией, занятой врагами, Гризодубова увидела, как был сбит и упал на землю самолёт Сахарова... Только после окончания войны выяснилось, что Сахаров попал в плен и выжил. Гризодубова разыскала его и добилась его возвращения в авиацию.
Чуткое и сердечное отношение к людям ценили в своём командире лётчики 101-го полка. Сотня мужчин, которыми командовала Гризодубова, немного побаивались её и уважали.
Самолёт с Большой земли всегда был радостным событием в тревожной, полной лишений и опасностей жизни партизан. И Гризодубова слышала много благодарностей от таких прославленных партизанских вожаков, как Ковпак, Фёдоров... Среди её многих наград есть и медаль «Партизану Отечественной войны» 1-й степени.
С октября 1943 года Валентина Степановна командовала 31-м Гвардейским бомбардировочным авиационным полком АДД  (авиация дальнего действия). Всего лично совершила более 200 боевых вылетов (в том числе 132 — ночных)  на бомбардировку и доставку за линию фронта боеприпасов и военных грузов.
После войны Валентина Степановна была направлена на работу в авиационную промышленность, где она успешно трудилась почти 30 лет. «Весь жизненный путь славной лётчицы, — писал М. М. Громов, — можно обозначить одним коротким, но выразительным словом — подвиг. Гризодубова уверенно держит в своих руках штурвал. Полёт продолжается».
После выхода в запас в 1946 году, В. С. Гризодубова была назначена заместителем начальника НИИ-17 по лётной части. Лично принимала участие в испытательных полётах по испытанию и доводке разрабатываемого радиолокационного оборудования. В 1963—1972 годах была начальником Лётно-Испытательного центра НИИ. С 1972 года — заместитель начальника Московского НИИ приборостроения по лётной части. Депутат Верховного Совета СССР 1-го созыва. За многолетний доблестный труд, 6 Января 1986 года ей присвоено звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».
Валентина Степановна часто навещала родной Харьков, с которым у неё связаны дорогие сердцу воспоминания. Харьковчане с большой теплотой встречали свою славную землячку.
В сентябре 1973 года, когда отмечалось 35-летие легендарного беспосадочного перелёта на самолёте «Родина» по маршруту Москва — Дальний Восток, на севере Хабаровского края, у сопки Окоча, недалеко от реки Амгунь, установлен обелиск в честь славного экипажа — гранитное крыло, устремлённое в небо. Он всегда будет напоминать людям о подвиге 3-х героических советских женщин.

Последние годы жила в Москве. Умерла 28 апреля 1993 года. Похоронена на Новодевичьем кладбище   (участок 11). В Москве на Кутузовском проспекте установлен памятник Героине, а на доме, в котором она жила - мемориальная доска. В 1972 году в Харькове, в квартире Гризодубовых, был открыт музей истории авиации. Её имя носил 103-й Гвардейский Красносельский Краснознамённый военно-транспортный авиационный полк и самолёт Ил-76МД в Смоленске. Имя Героини носят улицы во многих городах России, а также на Украине и Казахстане.
*   *   *
Командир полка

Если бы мне, рядовому штурману, кто-нибудь сказал, что я стану начальником штаба авиационного полка, которым командует женщина, то я бы принял это за шутку и тут же забыл о ней. Но в предписании значилось: «...В полк Гризодубовой. Должность: начальник штаба». Как тут не поверишь!   Итак, полком командует женщина. А личный состав ?   Из кого будет состоять полк: из мужчин или женщин?
Генерал, к которому я обратился с этим вопросом, улыбнулся и сказал:
— В полку будет только одна женщина, остальные — мужчины.
Если бы Гризодубова формировала женский авиационный полк, как это делала Марина Раскова, было бы всё ясно. Но тут командир — женщина, а подчинённые — мужчины. Разгорелось тогда у меня любопытство: что же это за женщина, которой доверяется командовать боевым полком?
На аэродроме, где формировался авиационный полк, я никого не застал. Валентина Степановна находилась в Москве по каким-то чрезвычайным делам. Да и рядовые лётчики ещё не прибывали. Их ждали в конце недели. В моём распоряжении оказалось несколько относительно свободных дней. Пошёл в библиотеку, взял книжки о лётчицах. Разумеется, интересовала Гризодубова — мой новый командир. Передо мной раскрывалась интересная и содержательная биография. Валентина Степановна — дочь одного из русских авиационных конструкторов, Гризодубова Степана Васильевича. В 1910 году, в год рождения дочери, он на свои средства построил самолёт и мотор собственной конструкции. Помощи ждать было неоткуда. Царские чиновники упорно не замечали способного конструктора-самоучку, вышедшего из народа.
Признание пришло лишь после Великой Октябрьской революции. Степан Васильевич получил материальную поддержку Советского правительства, ему были созданы условия для творческой работы. Дочь унаследовала от отца большую любовь к лётному делу; когда подросла, стала учиться на лётчицу. И вот пришло время, когда о Гризодубовой узнали во всех странах земного шара. В 1938 году она вписала в таблицу авиационных рекордов 5 мировых достижений. В том же году 24-25 сентября советскими лётчицами был совершён беспосадочный перелёт Москва — Дальний Восток на самолёте «Родина». Командиром корабля была Валентина Гризодубова. В состав экипажа входили Полина Осипенко и Марина Раскова. Их самолёт пролетел по прямой 5947 километров, пробыв в воздухе 26 часов 29 минут.
Лётчицы установили международный рекорд дальности беспосадочного полёта для женщин, который до сих пор не превзойдён. За мужество и высокое мастерство, проявленные в рекордном полёте, Валентине Гризодубовой, Полине Осипенко и Марине Расковой было присвоено звание Героя Советского Союза.
Постепенно из прочитанных книг сложился образ Гризодубовой. Смелая и умелая лётчица. Влюблена в авиацию. Летает на самолётах многих типов. Несомненно, волевая. Не теряется в трудной обстановке. Будучи перед войной начальником международных авиационных линий Гражданского Воздушного Флота СССР, проявила незаурядные организаторские способности.
Многие прибывшие в полк лётчики, оказывается, знали Валентину Степановну по прежней работе. И их мнения часто расходились. Кто-то считал её чрезмерно строгой. А другой говорил:
— Заботливая очень.
— Рисковая! — добавлял третий.
— Душа-человек! — отзывались иные.
И только потом я понял, что никаких противоречий в мнениях лётчиков о Гризодубовой не было. Да, она умела, когда это требовалось, быть неумолимо строгой. Да, в боевой работе, как командир, когда необходимо, шла на обоснованный риск. При всем этом всегда проявляла сердечность и заботу о подчинённых, являлась подлинным организатором всей сложной жизни авиационного полка. Ни одно малое или большое событие не проходило мимо неё. Особое внимание она уделяла людям, пристально изучала их. Технику пилотирования командиров экипажей в период формирования полка проверяла сама. Оно и понятно.

101-й авиационный полк, сформированный из опытных лётчиков Гражданского Воздушного Флота, готовился к боевой работе. И командир полка должна была убедиться в мастерстве лётчиков, штурманов, всех членов экипажа. С этой целью Валентина Степановна часто поднималась в воздух с подчинёнными. Она придирчиво контролировала, как лётчики выполняют взлёт, посадку, как действуют экипажи на маршруте, боевом курсе, над полигоном.
Если выявляла пробелы, то немедленно требовала устранить их и больше не допускать в полёте. Так, один из экипажей опоздал на 2 минуты с бомбометанием, а второй в облаках допустил временную потерю ориентировки. Оба эти случая стали предметом особого разбора со всем личным составом полка. На состоявшемся тогда партийном собрании Валентина Степановна сказала, что личный пример коммунистов считает главным методом воспитания лётного и технического состава. В тот вечер после собрания много говорили о том, как надо выполнять боевые задания. И командир 1-й эскадрильи майор Иванов сказал:
— Кажется, Гризодубова не собирается смотреть на боевые полёты и воздушный бой из кабинета!
Тяжёлая обстановка, сложившаяся на фронтах в первый период войны, потребовала мобилизации всех средств и возможностей для борьбы с фашистскими захватчиками. Тогда-то встал вопрос об использовании в качестве бомбардировщика многоместного почтово-пассажирского самолета ПС-84, получившего в дальнейшем название Ли-2. Лётчики Гражданского Воздушного Флота отзывались о нём хорошо, но, когда встал вопрос о боевых полётах на этой машине, у некоторых настроение изменилось. Они говорили, что Ли-2 с бомбами под фюзеляжем не сможет набрать необходимую высоту и производить противозенитный маневр, что бой с истребителями на нём фактически вести невозможно. В числе неверивших были даже опытные лётчики.
— Я полечу в бой первая! — сказала тогда Гризодубова.
Для этого ответственного боевого вылета она подобрала группу коммунистов, в которую вошли Герой Советского Союза Масленников — известный полярный лётчик, мастер пилотажа Гришаков, отважный пилот Васильченко. И вот первое боевое крещение. Тяжело гружённые машины рулят на старт, взлетают, ложатся на курс. Впереди — Гризодубова. Группе поручено бомбардировать скопление фашистов в районе станции Щигры и нанести им возможно больший урон. Одновременно на экипажи возложено задание вести воздушную разведку.
К объекту бомбометания группа подошла внезапно. Ранее на эту цель советские бомбардировщики полетов не совершали, а потому немцы даже не ожидали удара с воздуха. Они опомнились только тогда, когда на железнодорожный узел посыпались фугасные бомбы. Ударили автоматические зенитки. Шапки разрывов появились ниже и выше самолётов, но было поздно: Гризодубова уже увела свою группу на безопасное расстояние. Огонь противника не причинил вреда, зато в стане фашистов бушевали пожары и поднялась настоящая паника.
На обратном пути группу Гризодубовой подстерегали 3 истребителя Ме-109. Но, встретив дружный и меткий огонь советских стрелков, фашистские пилоты не захотели рисковать и улетели искать более лёгкую добычу. Наша группа в полном составе возвратилась на свой аэродром. С тех пор разговоры о непригодности самолёта Ли-2 как бомбардировщика прекратились. Это была, несомненно, большая победа лётчиков полка во главе с командиром.
Во второй половине июня 1942 года немецкие войска прорвали оборону войск Брянского и Юго-Западного фронтов, стали развивать наступление на Воронеж. Авиационный полк под командованием Гризодубовой почти каждую ночь бомбил скопления фашистских войск и их боевой техники. Особенно часто вылеты производились по резервам противника южнее Курска. Противник встречал наши самолёты плотным огнём зенитных орудий и атаками своих истребителей. Наш полк нёс потери, но ещё больший урон наносили врагу мы.
Подполковник Гризодубова, как и прежде, летала ведущей, наравне с другими. Её не раз предупреждал командир дивизии Иван Васильевич Филиппов. Он говорил:
— Осторожно, товарищ Гризодубова. Вас могут фашисты сбить, и я буду чувствовать себя виноватым, что не уберёг такого командира полка.
Валентина Степановна, однако, продолжала летать. Но, испытав сполна на себе все трудности сложных боевых полетов на Ли-2, она с особой силой ощущала, что выполнять задание без предварительной подготовки нельзя. И готовилась к каждому боевому полёту. По примеру командира тщательно тренировались и другие экипажи. Обязательно намечались 2-3 варианта полёта. Экипажи изучали задание, отрабатывали вопросы взаимодействия на борту корабля, чтобы в деталях представлять себе, что и кому предстоит делать на различных этапах полёта.
Командир полка сама проводила разборы и розыгрыши полётов. Объясняла толково, учитывая опыт предыдущего полёта, и обязательно старалась убедиться, что её правильно поняли. Сказывался в этом характер Гризодубовой — любое дело делать с душой, полностью отдаваться работе, службе.
Как-то разведка донесла, что фашисты готовятся к наступлению.
— Значит, будет перегруппировка войск, — сказала Гризодубова, — надо готовиться к налётам на железнодорожные узлы, мосты!   И совершенно ясно, что зенитный огонь противника там будет ожесточённый!
Так и получилось. Через 3 дня нам отдали такой приказ. На предварительной подготовке к полету Гризодубова сказала экипажам:
— Вылетаю первой. Для обозначения цели зажгу её. Сделаю два захода. В первом сброшу зажигательные, во втором — фугасные бомбы. Вам следует бомбить с одного захода серийно всеми бомбами  (четыре по 250 кг).
Потом штурман Николай Николаевич Покачалов, летавший в этом ночном полёте в экипаже Гризодубовой, рассказывал, как проходил боевой вылет. Ещё на маршруте их атаковал фашистский истребитель. Валентина Степановна уходила маневром, а стрелки, зорко осматривавшие воздушное пространство, открыли огонь. Истребитель отвалил. Валентина Степановна тем временем использовала встретившуюся облачность, вошла в неё и продолжала идти к цели. Над целью самолёт командира был схвачен 12 прожекторами. Свет их слепил глаза. Приказав задернуть шторки на стёклах кабины, пилотируя самолёт по приборам, Гризодубова шла на боевом курсе, не обращая внимания на разрывы зенитных снарядов. Несмотря на ожесточённое сопротивление противника, Валентина Степановна сделала 2 захода. От наших бомб возник крупный пожар — горели боеприпасы. Экипажи остальных самолётов, летевшие за своим командиром, бомбили уже горевшую и хорошо заметную цель.
За ужином авиаторы шумно делились своими впечатлениями. Бомбили успешно. Настроение было приподнятое. Кто-то открыл крышку стоящего в столовой рояля. Все знали, что Валентина Степановна мечтала стать не только лётчицей, но и пианисткой. И вот начался импровизированный концерт. Торжественно звучали этюды Шопена, прелюдия Рахманинова, потом полились задушевные народные песни. Пели лётчики Александр Сергеевич Кузнецов, Алексей Парфенович Буланов, полковой врач Иван Яковлевич Безденежный.
А назавтра — снова в бой. 8 и 14 июля 1942 года лётчики полка во главе со своим командиром нанесли сильные бомбовые удары по технике и живой силе противника в районе железнодорожной станции Льгов.
В конце июля того же года Гризодубова во главе 30 самолётов летала бомбить скопление вражеских эшелонов на железнодорожной станции Орёл — Товарная. Эту цель фашисты обороняли, как важный фронтовой объект, мощными средствами противовоздушной обороны. Но Гризодубова вывела свой самолёт точно, и штурман Покачалов сбросил тяжёлые фугасные бомбы на воинские эшелоны. На станции возникло 5 пожаров. По примеру своего командира лётчик Гришаков со штурманом Юрчаковым прямым попаданием взорвали ещё один эшелон с боеприпасами. Результат этого боевого полёта был сфотографирован лётчиком Лунцом и штурманом Каспаровым.
Не менее успешный налёт был совершён на переправу противника на реке Дон. Командир полка, несмотря на сильный зенитный огонь врага, снизилась и прямым попаданием бомб разрушила переправу, по которой двигалась армия Паулюса к Волге.
Гризодубова летала на боевые задания не только в качестве командира корабля, но и для проверки своих экипажей. Для этого она занимала в самолёте место второго пилота и строго контролировала, как экипаж действует на различных этапах полета, на боевом курсе, в момент бомбометания. Особое внимание обращала на взаимодействие членов экипажа в воздухе. Были случаи, когда самолёт, на котором находилась Валентина Степановна, возвращался из такого полёта с большим количеством осколочных пробоин в плоскостях и фюзеляже. В других случаях она летала как контролёр выполнения бомбардировочного удара своего полка и всей дивизии. Отбомбившись, ходила вокруг цели, пока не выполнят задачу все самолёты, и лично фиксировала успешность их бомбометания.
Тот, кто недостаточно хорошо знал Гризодубову, мог подумать, что она часто идёт на риск. Но на самом деле Валентина Степановна учитывала все тактические факторы боя, все минусы обороны фашистов, быстро находила уязвимые места и умело пользовалась своим превосходством. Риск, конечно, при этом был. Но без него же и нельзя воевать! В любом случае чувство долга, воля, отвага, мужество брали верх над другими качествами человека.
Однажды лётчики её полка после успешного боевого вылета произвели посадку. Валентина Степановна направилась с рапортом к командиру дивизии полковнику Филиппову.
— Боевое задание полк выполнил. Цель разрушена. Бомбы пришлось бросать с малой высоты, — доложила она полковнику.
Присутствовавший на старте командир соседнего полка усомнился:
— Разве можно бомбить с таких малых высот? Тогда спокойно и логично Гризодубова доказала, что иначе поступить было нельзя. Бомбить прицельно с большей высоты мешали облака. Полку же был дан приказ не просто сбросить бомбы, а уничтожить объект противника.
— Спасибо за службу, Валентина Степановна, — прервал её старший начальник. — Только что мне по телефону передали, что Военный совет благодарит ваш полк за успешный вылет, в результате которого врагу нанесён большой ущерб.
Как всякая цельная натура, Гризодубова с увлечением отдавала себя делу, которое ей поручали. Особенно много сил вложила она в организацию полётов в глубокий тыл противника — к нашим партизанам. Лётчики полка совершили тысячи вылетов в оккупированные фашистами районы Украины, Белоруссии и других республик и областей. Они доставили партизанам более 1500 тонн оружия и взрывчатки, вывезли около 4000 человек — раненых партизан и детей.
Весной и летом 1943 года партизаны Украины готовились принять самое активное участие в решающих боях за освобождение своей республики от фашистских захватчиков. В мае-июне в партизанские соединения Ковпака, Сабурова, Федорова, Наумова, Бегмы авиационный полк Гризодубовой перебросил много вооружения. Противник заметил, насколько возросла активность полётов советских самолётов в районах Брянска, Чернигова, Ровно. Тогда фашисты установили патрулирование своих истребителей на этих направлениях. Почти каждую ночь кому-нибудь да приходилось вести бой с вражескими истребителями или попадать в зону огня зенитной артиллерии.
Лётчику Петру Ткаченко пришлось принять неравный бой сразу с двумя фашистскими истребителями. При первой же атаке противника Ткаченко был тяжело ранен, но не выпустил штурвала, продолжал не только вести самолёт по курсу, но и руководить действиями подчинённых в бою. Штурман самолёта и стрелки открыли пулемётный огонь по истребителям, сбили одного из фашистов. Напрягая последние силы, Ткаченко довёл самолёт до своего аэродрома и благополучно произвёл посадку.
Чтобы спасти жизнь лётчика, Валентина Степановна привезла к Ткаченко одного из лучших советских хирургов.
— Подвиг нашего товарища Ткаченко, — сказала Гризодубова на партийном собрании, — это большая победа. Экипаж героя доказал, что советские лётчики даже на транспортном самолёте могут сбивать фашистских истребителей и уходить с поля боя победителями...
14 июня Гризодубова сама вылетела на украинские партизанские аэродромы. Самолёт её был загружен боеприпасами и медикаментами. Лётчица преодолела зону зенитного огня над линией фронта и произвела посадку на партизанском аэродроме, где находились знаменитые вожаки народных мстителей — генералы Ковпак и Сабуров. Лётчица была встречена партизанами с любовью и восторгом.
На аэродроме, где базировался полк Гризодубовой, стояли ещё 2 полка. В одну из боевых ночей самолёт соседнего полка прилетел с задания с зависшей под фюзеляжем 250-кг фугасной бомбой, которая могла оторваться и взорваться в любой момент. Положение осложнилось ещё тем, что лётчику не удалось сделать посадку с первого захода. Но повреждённый самолёт не мог держаться в воздухе. У всех на глазах он ударился о землю и загорелся. Экипаж горящего самолёта — лётчики, штурман, бортмеханик, радист и стрелки — не мог покинуть машину. Двери Ли-2 при ударе о землю заклинились. Но кто осмелится подойти к горящему самолёту? Взрыв бомбы мог последовать в любую секунду. Да и бензина в баках машины оставалось примерно около тонны. И тут Гризодубова вместе со своим заместителем — подполковником Орловым и двумя отважными мотористами смело бросилась к горящему самолёту. Пострадавший экипаж, почти все члены которого были ранены в воздушном бою, удалось спасти.
Вот почему лётчики полка любили и берегли своего командира. В каждом вылете экипажи зорко наблюдали за командирским самолётом и в случае необходимости немедленно приходили на помощь.
...В ту памятную ночь Гризодубова, как всегда первой, пришла на цель. Больше десятка вражеских прожекторов охватили самолёт отважной лётчицы. За командиром полка летел командир эскадрильи майор Ефремов. Увидев, что самолёт Гризодубовой подвергается большой опасности, Ефремов вышел вперёд и принял на себя огонь вражеских зениток. Жизнь командира полка была спасена.
Героических эпизодов из боевой биографии Валентины Степановны Гризодубовой можно привести немало. Много сил и энергии вложила эта женщина в боевую работу полка. Были у нее и волнения, часы нелёгких раздумий. Немало трудностей отпустила ей жизнь: очень сложно отвечать за людей, воспитывать их, вести в бой. Но подлинное счастье испытывала Валентина Степановна, когда видела, как стойко и самоотверженно бились с фашистами экипажи её прославленного в боях авиационного полка.
И только когда звезда Победы взошла над горизонтом и рассеялись окончательно тучи войны, Валентина Степановна перешла на работу в авиационную промышленность.

Ее отец Степан Васильевич Гризодубов (1884-1965) посвятил свою жизнь авиации. Он был не только летчиком, но и конструктором — одним из первых пилотов и авиаконструкторов в России. Несмотря на дворянское происхождение (Степан Васильевич родился в семье предводителя дворянства Сумского уезда надворного советника Василия Михайловича Гризодубова), отец прославленной летчицы избрал для себя техническую работу. Он получил образование в Харьковском железнодорожном училище, освоив специальность электромеханика. После этого он стал заведующим электростанцией дворянского собрания Харькова, одновременно открыв собственную электромастерскую.  В 1908 г. молодой инженер приступил к конструированию и строительству самолета по копии самолета знаменитых братьев Райт. Но самолет, собранный в отсутствии чертежей, не смог взлететь в воздух. Тем не менее, третий самолет Степана Гризодубова сумел подняться в воздух в 1912 году. Во время Первой мировой войны, когда Степан Гризодубов был мобилизован в армию, ему удалось получить квалификацию авиатора в Петроградской школе авиации. После этого вся его дальнейшая жизнь оказалась связана с авиацией и авиаконструированием. В 1919-1920 гг. под руководством Степана Гризодубова работали мастерские Харьковского авиапарка, в которых восстанавливались самолеты для нужд Красной Армии. В 1924 г. Гризодубов возглавил секцию планерного спорта и маломощной авиации Осоавиахима УССР и Крыма. Он обучал подрастающие поколения советских военных и гражданских летчиков, внося неоценимый вклад в укрепление обороноспособности нашей страны. В нужном направлении Степан Васильевич воспитал и свою дочь Валентину.

В 1946 году полковник авиации Валентина Степановна Гризодубова была уволена в запас. Блестящая военная карьера Валентины Гризодубовой завершилась, так и не принеся ей генеральских погон. Гризодубова вернулась в гражданскую авиацию. Она была назначена заместителем начальника 17-го НИИ (Института прибостроения) по летной части. В задачи подразделения Гризодубовой входили испытания радиоэлектронной аппаратуры для Военно-воздушных сил и гражданской авиации. Гризодубова участвовала в испытательных полетах, во время которых проверялось радиолокационное оборудование, разрабатывавшееся в научно-исследовательском институте.

В 1963 году Валентина Гризодубова возглавила Научно-исследовательский летно-испытательный центр на аэродроме Солнцево, которым она и руководила на протяжении почти десяти лет — до 1972 г. В 1972 г. Валентина Степановна вернулась в Институт приборостроения на должность заместителя начальника по летной части, где проработала до самой смерти в 1993 г. 28 апреля 1993 г. Герой Советского Союза Валентина Степановна Гризодубова скончалась на 84-м году жизни. Ее похоронили в Москве, на Новодевичьем кладбище. В сентябре 1973 г. в честь перелета Москва — Дальний Восток на сопке Окоча, недалеко от реки Амгунь, был установлен обелиск в честь подвига советских летчиц — в форме гранитного крыла, устремленного в небо. В память о Валентине Гризодубовой 1 сентября 2000 г. был установлен памятник у входа в НИИ приборостроения в Москве. С 2001 г. действует музей Гризодубовой в московской школе № 918. Именем Валентины Гризодубовой названы улицы в целом ряде городов бывшего Советского Союза, в том числе в Москве, Владивостоке, Екатеринбурге, Кургане, Новосибирске, Ростове-на-Дону и многих других городах. Также именем Гризодубовой было названо ОАО «Летные испытания и производство» в Жуковском. До 2009 г. в составе ВВС РФ находился 103-й гвардейский Красносельский Краснознаменный военно-транспортный авиационный полк, который носил имя Валентины Гризодубовой. После расформирования полка в октябре 2009 г. знамя полка было передано на авиабазу в г. Оренбурге.

Память о славных делах и замечательных людях Научно-производственного объединения бережно хранится в музее «Трудовой славы НПО «Взлёт», воссозданном и открытом 6 мая 2010 года.
По решению Правительства Москвы, территория ОАО «НПО «Взлёт», подлежит реконструкции. ЗАО НПО «Взлёт» продолжит свою работу, арендуя другие помещения.
Руководствуясь решениями Президента, было бы целесообразно создать на части этой же территории Центр подготовки молодёжи к военной службе (школу младших специалистов) и полноценный комплекс кадетского корпуса имени Героя Советского Союза B.C. Гризодубовой.

-----
К сожалению НПО “Взлет” постигла судьба многих известных московских предприятий и организаций. В “демократическое” время объединение подверглось ряду реорганизаций и практически находится на грани ликвидации.
Властями принято решение о его сносе и возведении на этой территории элитного жилого комплекса. Под угрозой находится Музей трудовой славы НПО “Взлет”, в котором бережно сохраняется память об уникальном предприятии и его замечательных людях.
----
Память о легендарной летчице, выдающейся женщине нашего времени, чье имя стало символом героизма и отваги для нескольких поколений советских людей, увековечена в названия улиц 30-ти городов СССР. В Москве на Кутузовском проспекте у дома 34 стоит бронзовый памятник героине. В столице на доме 44 по Ленинградскому проспекту, где она жила, установлена мемориальная доска.
В московских школах №918 и №185 действуют музеи В.С. Гризодубовой. Имя В.С. Гризодубовой было присвоено 103-му гвардейскому Красносельскому Краснознаменному военно-транспортному авиационному полку, в настоящее время, к сожалению, расформированному. Имя Гризодубовой В.С. носит авиапредприятие ОАО “Летные испытания и производство”, расположенное в Жуковском.
В Харькове существует музей семьи Гризодубовых. На севере Хабаровского края, недалеко от реки Амгунь установлен обелиск в честь экипажа самолета “Родина”, совершившего беспримерный перелет по маршруту Москва-Дальний Восток.

Она оставила яркий след в истории. В середине 30-х годов прославила страну мировыми достижениями в авиации. После сверхдальнего беспосадочного перелета из Москвы на Дальний Восток в качестве командира женского экипажа самолета «Родина» (штурман - М.Раскова, 2-й пилот - П.Осипенко) первой из женщин была удостоена звания Героя Советского Союза.

Возглавив перед войной Управление международных воздушных линий СССР,  проявила себя талантливым организатором, открыв первые регулярные авиарейсы в страны Европы.

В тяжелые годы войны она стала единственной в мире женщиной, командовавшей мужским, гвардейским, авиационным полком Дальней авиации. Лично совершила около 200 боевых вылетов в глубокий тыл противника, в том числе на обеспечение партизанских соединений Ковпака, Сабурова, Бегмы, Федорова и других - с ночными посадками на партизанских площадках. Полк гвардии полковника Гризодубовой вывез из тыла фашистов 4 тысячи детей.

Одновременно, Валентина Степановна избирается первым председателем Антифашистского Комитета советских женщин и членом Чрезвычайной  Государственной комиссии по расследованию преступлений гитлеровцев на территории СССР. С 1937 по 1946 она - депутат Верховного Совета страны первого созыва.

В послевоенные годы её государственный ум и воля проявляются в новом деле – организации уникального Научно-исследовательского летно-испытательного центра, что позволило в короткие сроки создать и оснастить авиацию современными радиоэлектронными системами, поднять обороноспособность страны на должную высоту.

В 1986 году ее труд был отмечен  второй Золотой звездой героя.

Поистине всенародное уважение эта статная и красивая женщина завоевала своим гражданским бесстрашием и редкостным человеческим участием, добиваясь освобождения и возвращения к семьям, к активной работе, несправедливо репрессированных людей, среди которых был Главный конструктор ракетно-космических систем, академик С.П. Королев и многие другие.

Она не то чтобы забыта: ее удивительная жизнь в главных вехах известна, о ней созданы фильмы, есть немало статей в прессе. Что на самом деле утрачивается, - масштаб содержания и героизма этой жизни. Дух эпохи выветривается усилиями "борцов с коммунистическим наследием и тоталитаризмом". Молодежь, воспитываемая в пренебрежении к одному из грандиознейших и трагичнейших периодов русской истории, судя по опросам, о Гризодубовой не знает, как не знает и о многих других. И иссякает героическое в жизни поколения, восхищающегося псевдогеройством персонажей американских боевиков...
Вот уже несколько лет после ухода Валентины Степановны существует общественная Комиссия по увековечиванию ее имени.
В Комиссию вошли космонавты, известные летчики, видные общественные деятели и деятели культуры. Возглавляет её, в прошлом военный летчик, принимавший участие в боевых действиях на Ближнем Востоке в 1973 году, позже - летчик-испытатель, карьера которого на этом поприще прервалась в связи с бездумным свертыванием работ по совершенствованию отечественного космического челнока, в результате чего мы теперь летаем на американских "шаттлах". Кроме того, он известный журналист, автор нескольких традио,теле- и кинофильмов и книг. Долгие годы он был рядом с Гризодубовой и бережно хранит все, что относится к ее жизни.
Валентина Степановна Гризодубова - наша национальная гордость, первая женщина, удостоенная звания Героя Советского Союза, летчик от Бога. Ее подвиги гремели на весь мир. К тому же, она была одной из обаятельнейших женщин своего времени, богато одаренной натурой, обладала великодушным и сострадательным сердцем и неизменно показывала себя - как это ни трудно порой оказывалось - человеком чести. Время уносит тех, кто был ей близок. Из ветеранов 101-го авиаполка, которым она командовала во время войны, осталось несколько человек, из самых близких - летчиков, штурманов, летавших с ней, - не осталось почти никого...
Она родилась в ночь с 31 декабря на 1 января 1910 года. Ее отец, Степан Васильевич Гризодубов, авиаконструктор, изобретатель, летчик, стоял у истоков авиастроения в России. Он создал несколько типов летательных аппаратов, причем и моторы к ним,также, - всё  создавал своими руками и сам испытывал. В два с половиной года, привязанная к отцу за его спиной ремнями, Валя Гризодубова впервые поднялась в небо на отцовском аэроплане с харьковского ипподрома.
Биография ее поистине головокружительна. Школа ОСОВИАХИМа, летчик-инструктор, летчица Особой сводной агитэскадрильи имени Максима Горького, организатор и руководитель знаменитого беспосадочного перелета Москва - Дальний Восток, установившего мировой рекорд дальности, за что и была она удостоена звания Героя Советского Союза. Далее - начальник Управления международных воздушных линий СССР, в годы великой Отечественной войны- командир 101-го гвардейского, авиационного, бомбардировочного полка дальнего действия, гвардии полковник. Первый председатель Антифашистского Комитета советских женщин. Маршал авиации Новиков после войны предлагал ей взять дивизию - она отказалась: "Ни одного дня без войны я в армии находиться не буду". Вместо этого, она после войны добилась создания уникального научно-исследовательского летно-испытательного центра (НИЛИЦ), где разрабатывалась и испытывалась новейшая авиационная электроника - по сути, закладывалась основа нашей всепогодной, ракетоносной, реактивной авиации. С того времени о Гризодубовой слышно мало - она стала "закрытой" личностью, хотя и оставалась неизменно во главе крупнейших дел и получила звезду Героя Социалистического Труда. Она была депутатом Верховного Совета СССР первого созыва в 1937-1946 годах и далее избиралась в местные органы власти...
Слава Гризодубовой, кроме военной, связана в основном с легендарным беспосадочным перелетом Москва - Дальний Восток. Экипаж в составе Валентины Гризодубовой (командир), капитана Полины Осипенко и старшего лейтенанта Марины Расковой (штурман) пересек воздушное пространство страны за 26 часов 29 минут, установив, как уже сказано, мировой рекорд дальности - 6450 километров. Перелет состоялся 24-25 сентября 1938 года. Тренировки проходили на Ходынском поле, напротив которого сейчас расположен дом Гризодубовой. Летели на самолете конструкции Павла Осиповича Сухого АНТ-37 "Родина". Это был самолет типа ДБ ---  дальний бомбардировщик, модернизированный, с автоматической уборкой шасси, имеющий еще ряд усовершенствований, которых не было на серийных машинах. Тренировались же на аналоге: их изготовили, кажется, три штуки. Надо сказать, кое-кому перелета не хотелось, существовал определенный настрой против самой идеи женского экипажа. Иногда летчицам, как выражалась Валентина Степановна, "подкладывали свинью" - выделяли для ночных тренировок самый большой самолет того времени ТБ-3 (они на нем никогда не летали, однако справились).
Вылетели утром 24 сентября в 8 часов 12 минут со Щелковского аэродрома. Над Уралом отказала радиосвязь. Валентина Степановна позже говорила, что это было не случайно: им неправильно дали частоты, на которых связь должна была вестись. Поскольку у Марины Расковой в астролюк вытянуло карты, при отсутствии связи сориентироваться оказалось невозможно. Гризодубова приняла единственно верное решение - взяла магнитный курс 90,упреждая на ветер, и старалась никуда не отклоняться.
Шли в облачности, снос определить не могли, тогдашние навигационные приборы не позволяли этого. Справа вдоль границы - Китай... Так они и летели от Байкала до Дальнего Востока. Вышли в район Шантарских островов, а не Хабаровска, как предполагалось, и только над океаном визуально определились: повернули почти на 180 градусов, пересекли линию побережья и летели до полной выработки топлива. Когда загорелась лампочка (осталось 30 минут полета), Гризодубова присмотрела место для посадки - происходило это в районе Амуро-Амгуньского междуречья. Так как Марина Раскова сидела в застекленной кабине в носовой части самолета, которая при посадке могла разбиться, Гризодубова приказала ей прыгать. Та с неохотой, но прыгнула. Раскову искали в тайге 9 суток. С запасом шоколада и с пистолетом она провела эти 9 суток в тайге, о чем есть книга "Жизненный путь Марины" ... А Гризодубова с Осипенко совершили блестящую посадку на поверхность замерзшего озера, так называемую гать, без шасси, практически не повредив самолет (были только слегка погнуты законцовки винтов), так что позже муж Гризодубовой, летчик-испытатель Соколов Виктор Александрович, прилетел и перегнал самолет в Москву. Знаменитым летчиком-испытателем Михаилом Михайловичем Громовым показанное Гризодубовой летное мастерство было расценено как наивысшее. Он вообще очень любил Гризодубову и в приветственной телеграмме ей к 75-летию назвал ее летчицей номер один...

10 дней поисков, за которыми следил весь мир, ознаменовались драматическими событиями. Умники от демпечати, стремящиеся всемерно очернить советский период истории России, и тут не унимаются, раздувая этот драматизм, чтобы дискредитировать великое достижение отечественной авиации, обвинить Гризодубову в трагическом исходе полёта двух поисковых самолетов по спасению экипажа "Родины, хотя она к этой трагедии не имела ни малейшего отношения.Произошло же следующее. Был запрет лететь из Москвы на ТБ-З комдиву Сорокину - тем не менее, он полетел. Не разрешали лететь и Бряндинскому, бывшему штурману В.Коккинаки, - а он полетел. И самолет Бряндинского при сближении обрубил пропеллером хвост ТБ-З, в котором летел комдив Сорокини парашютисты. Оба самолета разбились. Это произошло на глазах у летчиц и, естественно, омрачило радость спасения, но при чем здесь женский экипаж? Это было, увы, типичное авиационное разгильдяйство, которое существовало всегда...Однако, кому-то очень захотелось свалить все с больной головы на здоровую и тем самым представить перелет как авантюру, обошедшуюся слишком дорого. Да что говорить! Не минуло и месяца со дня смерти Валентины Степановны, как "Комсомольская правда" напечатала откровенно грязную статью о ней. Там были вот такие, например, перлы: Гризодубова, оказывается, "воевала в составе Вермахта и летала бомбить мирные города Европы; Гризодубова была лучшей подругой Шуленбурга и Риббентропа"...Кстати,посол Германии граф Шулленбрг,был казнён,так как участвовал в заговоре против Гитлера.
О том, где и как воевала Гризодубова, следует сегодня напомнить. Маршал Савицкий на одном из юбилейных ее вечеров показывал немецкий плакат с изображением горящих немецких городов и Гризодубовой, обламывающей свастику. Подпись гласила: "Бандиты эскадры Героя Советского Союза Гризодубовой бомбят мирные немецкие города". За ее голову была назначена крупная сумма. Она, повторяю, командовала полком дальней бомбардировочной авиации. Было три женских полка: - 46-й полк "Ночных ведьм"(как прозвали его фашисты) на ПО-2, полк истребителей майора Казариновой и полк, летавший на Пе-2 "Пешках". Но Гризодубова в них никогда не числилась. Здесь часто путают – и делают большую ошибку. Ее полк был чисто мужской. Он занимался бомбометанием в тыл противника и по постановлению Центрального Штаба партизанского движения осуществлял обеспечение партизанских отрядов Ковпака, Федорова, Бегмы и других и их связь с Большой землей (в частности, на Большую землю было вывезено более 4000 детей). Сталин сразу назначил командиром 101-го авиаполка Гризодубову, дав ей звание подполковника,закончила воевать в звании полковника.
С ней летали руководители партизанского движения и комсомола Белоруссии - Машеров, Зимянин и другие. Радистом у нее некоторое время летал Шауро, впоследствии заведующий отделом культуры ЦК КПСС...
Мало кто сейчас знает, что Валентина Степановна в свое время училась в Харьковской консерватории и была прекрасной пианисткой. Однажды, когда она играла по Интервидению, ее услышал директор Большого театра Муромцев и поразился. Она любила музицировать ночью. Иногда мы с ней часа в 3-4 утра садились играть. Она играла "Лунную сонату", вальсы, "Вечернюю серенаду" Шуберта, Прелюд Рахманинова... Дома у нее бывали далеко не только летчики, инженеры и техники. Приходили артисты, певцы, чтецы, священнослужители. Но летчики - статья особая, конечно. С ней до последнего дня дружили М.М.Громов, Г.Ф. Байдуков, К.К.Арцеулов. Тогда летчиков Героев Советского Союза, асов - можно было по пальцам пересчитать: Байдуков, Громов, Чкалов, Ляпидевский, Беляков, Гризодубова, Доронин, Слепнев, Леваневский... Какую-то касту они, конечно, составляли. Отношения складывались по-разному. Например, с Чкаловым они были непростыми. Известен характер Чкалова: не самого примерного поведения, скажем так, человек. А Валентина Степановна не терпела, когда мужчины при ней позволяли себе вольности. Однажды они ехали в ее машине по Садовому кольцу - Гризодубова, Спирин, тоже Герой Советского Союза, и Чкалов, который стал рассказывать анекдоты весьма вольного  содержания. Гризодубова предупредила - Чкалов продолжал. Тогда она остановила машину (у нее был, как помнится, "опель-кадет"), сказала шоферу, что дальше они никуда не поедут, ключ зажигания положила в карман, а Чкалова и Спирина попросила выйти. Они пустились в извинения, но Гризодубова была непреклонна. Пришлось им под проливным дождем возвращаться домой, где, как потом рассказывала жена Чкалова Ольга Эразмовна, летчики заперлись в кабинете и до утра не выходили...

Особым образом судьба свела Гризодубову и Сергея Павловича Королева. Они познакомились в Коктебеле в 20-х годах: Гризодубова ездила туда с отцом, в то время председателем секции планеризма Украины. Позже вспоминала: "Как дам ему (Сергею Королеву), когда он меня за косу дернул, так он в угол отлетел. Рука у меня была тяжелая..." Потом еще несколько раз они встречались. В 30-х годах Королев был одним из руководителей кружка ОСОВИАХИМа на Ходынском поле. Речь шла о приеме в кружок Гризодубовой, и Королев, выступая, сказал нечто вроде: "Баб нам не нужно". Через много-много лет Гризодубова спасла ему жизнь, вступившись за него, отправленного в 1939 году в лагерь на прииске Мальдяк под Магаданом. Именно Гризодубова и М.М.Громов спасли Королева.  После ее (вместе с Громовым) хлопот Королева перевели в ЦКБ-29 НКВД, в Туполевскую бригаду, затем в Казань, на должность Главного конструктора по летным испытаниям, а 24 июля 1944 года он был досрочно освобожден. По некоторым данным, Королева вывезли с прииска Мальдяк буквально за несколько часов до неминуемой гибели...
Вообще, Гризодубова была великая заступница всех несправедливо обиженных. Она получала огромное количество писем, среди которых попадались надписанные и так: "Москвa, Кремль, Сталину и Гризодубовой". К ней шли домой за помощью, и ее дверь всегда была открыта. Многие, уходя, опускались перед этой дверью на колени. Говаривали, что квартира Гризодубовой - это "филиал Верховного Совета СССР". В бумагах Гризодубовой есть папка, содержащая 4767 ее ходатайств за самых разных людей только с 1948 по 1951 год - по прокурорской линии, по судебной линии, по восстановлению в правах. Она говорила: "Самое трудное - не вытащить человека из тюрьмы, а восстановить его в правах: вернуть жилье, работу..." Конечно, ее слово, ее звонок значили много. Она была вхожа в высшие государственные круги, хорошо знала Молотова, Берию Ворошилова,Буденного - да практически всех! Бывала она и у Сталина, впечатления от этих встреч остались у нее весьма положительные. Виновником тогдашних злоупотреблений властью она считала Берию. Сталин к ней тоже относился хорошо, однако, борясь за своих летчиков, Гризодубова, по ее словам, никогда прямо к нему не обращалась. Был случай, когда она пригрозила Берии, что обратится к Сталину, если он не выпустит ее летчика из тюрьмы: "Пока я из вашего окна не увижу, как он садится в мою машину, - не уйду..." И угроза обратиться к Сталину подействовала...Такой была Валентина Степановна Гризодубова. Она, без сомнения, заслужила золотой памятник еще при жизни.

ГОСУДАРСТВЕННЫЕ НАГРАДЫ
Герой Советского Союза и Герой Социалистического Труда была награждена орденами Ленина (дважды), Октябрьской революции, Отечественной войны 1 степени (дважды), Трудового Красного Знамени, Красной Звезды.

Харьковская городская комиссия по вопросам топонимики и охраны историко-культурной среды на своем заседании приняла решение об установке памятника легендарной летчице, Герою Советского Союза Валентине Гризодубовой на ее родине, в Харькове.
Члены комиссии отказались от предложения назвать именем Валентины Гризодубовой улицу, поскольку в Харькове уже существует улица с созвучным названием — в честь отца летчицы, знаменитого авиаконструктора, одного из пионеров отечественной авиации Степана Гризодубова.

«Укрпочта» даже выпустила партию конвертов с изображением легендарной летчицы

Чашка в стиле модерн из личного сервиза последней русской императрицы Александры Федоровны, жены Николая II. Незадолго до смерти сестра Ленина Мария Ульянова подарила молодой летчице Валентине Гризодубовой эту «чашку с блюдцем из дворца», как сказала Ульянова – «на удачу»

Валентина Гризодубова — дочь знаменитого русского авиаконструктора и пилота Степана Васильевича Гризодубова. По рассказам Михаила Водопьянова, однажды Степан увидел в кино запечатленный полет братьев Райт. Он выпросил у киномеханика несколько кадров кинопленки, отпечатал их и принялся делать свой аппарат. Он сам строил самолеты и монтировал двигатели к ним. Первые три были не слишком удачными, держались в воздухе считанные минуты, но четвертый аэроплан принес славу конструктору, Гризодубов совершил на нем ряд уникальных полетов, о которых писала и русская, и зарубежная пресса.
В 1912 году в младенческом возрасте, привязанная ремнями к отцовской спине, Валентина впервые поднялась в небо на его аэроплане Г-4 с бензиновым мотором. Мать ушла по делам, а конструктору надо было опробовать машину и он взял дочку с собой на ипподром, где совершал полеты. При ипподроме находились царские конюшни, и на Гризодубова иногда жаловались, что шум мотора пугает лошадей.
Мама, Надежда Андреевна Гризодубова (урожденная Комаренко), работала швеей-модисткой. Она обладала прекрасным голосом, и меценаты предлагали средства для поездки в Италию — учиться вокалу. Но любовь к мужу оказалась сильнее. Он работал, как тогда называли, «техником электромеханического ремесла» или, по-нынешнему, главным механиком электростанции — первой в Харькове. А для души строил самолеты своими руками, за свой счет. Разумеется, на такое увлечение не хватало ни мужниного жалования, ни того, что жена зарабатывала шитьем; на субсидии нечего было и рассчитывать. Но были частные пожертвования на благородное дело. Собирали деньги на покупку велосипедных колес для уже почти готового летательного аппарата.
Когда, например, потребовалось помещение для сборки и окраски крыльев, местный предводитель дворянства Ребиндер — умный и весьма просвещенный человек — предоставил конструктору лучший зал дворянского собрания. Там, на паркете бального зала, под огромным портретом Николая II бегала и Валентина, помогая матери и сводному брату обтягивать каркас полотном, прошивать гипюрной лентой для прочности и покрывать крылья блестящим эмалитом. Когда крылья были готовы, оказалось, что они не протискиваются в изгибы коридора. Конструктор был в отчаянии. Мама плакала. Но предводитель дворянства приказал разобрать не крылья, а оконную раму, подоконник и даже проломить стену сантиметров на тридцать под окном бального зала.
По свидетельству Ибрагима Усманова, в 1919 году Сикорский приглашал Гризодубова уехать с ним в Америку, где ждали успех, богатство. Степан Васильевич ответил, что не может покинуть отечество.

«Родина» АНТ-37 бис
АНТ-37бис представлял собой переделанный по заданию правительства для установления рекорда самолет с дальностью полета 7000–8000 километров, с более сильными моторами и другими усовершенствованиями, которые дали повод летчикам в шутку, отчасти из зависти, называть эту машину «дамской». Дело в том, что в те годы ряд операций требовал от летчиков больших физических усилий. Например, на истребителе И-16 надо было сделать сорок оборотов тугой рукояткой лебедки, чтобы убрать шасси. Для мужчин-пилотов это было серьезное неудобство, а для женщин — сущая мука. На АНТ-37бис система (впервые в СССР) была кнопочной — работала от электропривода. Крылья и оперение имели поверхность не гофрированную, а непривычную для глаз гладкую — из кольчугалюминия. И крылья эти были широченные, размахом в 31 метр.

Марина Раскова, Валентина Гризодубова, Полина Осипенко после вручения им и участникам розыска и эвакуации самолета «Родина» 10 ноября 1938 года в Кремле орденов Ленина.

23 декабря [2011] в Центральном музее Великой Отечественной войны на Поклонной горе состоялась передача бронзового бюста Героя Советского Союза и Социалистического труда, легендарной летчицы Валентины Гризодубовой в рамках проекта «Первые герои».

В ЭКИПАЖЕ ВАЛИ ГРИЗОДУБОВОЙ
Летчики много говорили о Валентине Гризодубовой. Мне часто доводилось слышать, что это замечательная летчица, что она много и очень хорошо летает. Я искала случая с ней познакомиться.
Однажды на выпускном вечере в Академии кто-то из слушателей сказал мне, что видел только что Гризодубову. Я очень обрадовалась. Обегала все фойе, залы и коридоры, но нигде не обнаружила женщины-летчицы. Снова встретив своего слушателя, я ему сказала:
— Что ты выдумал? Гризодубовой нет здесь.
— Как нет? Да вот она стоит с летчиком-истребителем Соколовым. Это ее муж.
Красивая женщина в изящном шелковом платье кокетливо и мило улыбалась. Из-под густых ресниц как-то очень лучисто и тепло смеялись ее глаза. Они мне особенно понравились и запомнились. Заговорить с нею не удалось, ее отвлекли. Когда она твердой, почти мужской походкой немного вразвалку направилась в зал, я подумала: «Да, это, конечно, летчица».
Потом я часто встречала Валентину в Петровском парке, по дороге на аэродром. Она, повидимому, меня тоже заметила. Каждый раз при встрече чуть-чуть смеялись ее глаза и на губах играла приветливая улыбка, какая бывает при встрече знакомых.
Девятого марта 1936 года в Колонном зале Дома союзов собрались стахановки, ударницы, орденоносцы, знатные женщины нашей столицы. Нарядный зал и фойе были наполнены веселым смехом, музыкой, шутками. Красиво одетые девушки кружились в веселой пляске или гуляли подруку. В одном из коридоров я лицом к лицу столкнулась с Валентиной Гризодубовой. И на этот раз она также была в очень нарядном платье.
Я остановила ее.
— Ты Валя Гризодубова?
— А ты Марина Раскова?
— Ну здравствуй!
— Здравствуй!
Оказалось, слушатели Академии много рассказывали обо мне ее мужу, и она знала, что я летаю и что я инструктор слепых полетов. Мы не расставались уже весь вечер. Болтали о чем угодно. Валя мне рассказала, что она играет на рояле… Она готовилась стать матерью, но это обстоятельство не помешало нам покружиться в вальсе по прекрасному паркету Колонного зала.
С бала мы ушли довольно рано. Валя торопилась домой, и я с удовольствием пошла с нею вместе.
Как приятно шагать ночью по затихшим улицам Москвы. Мы весело беседовали, рассказывали какие-то истории, смеялись, шутили. Я не заметила, как прошла свой дом. Нам обеим было легко и радостно, жаль стало расставаться. На прощанье Валя сказала просто:
— Заходи, Марина, ко мне.
Однако притти к ней удалось только осенью, когда у Вали уже родился сын. Вернувшись из лагерей, в один из первых осенних дней я встретила Валю в аллее Петровского парка. Мы обрадовались. Долго ходили по парку, оживленно болтая. Говорили о полетах, о том, как хорошо было бы вместе слетать куда-нибудь.
— Только подальше, — говорила Валя.
Она затащила меня к себе.
Валя жила в одной комнате с матерью, мужем и маленьким сынишкой, которого со дня рождения начали называть Соколиком, хотя имя его Валерий. Я увидела, что моя подруга не только летчик, но и замечательная мать. Ребенок шумел, это нисколько ее не обременяло. Она с таким восторгом следила за каждым его движением, что я даже ей позавидовала.
Мы поочередно играли на рояле. Играли любительски, как умели, но с большим задором. Весело перемигивались, когда кто-нибудь из нас сфальшивил, как бы говоря: «Ну, ты понимаешь?» — «Понимаю, понимаю!» — «Ну, ты представляешь себе?» — «Конечно, представляю!» Мы великодушно прощали друг другу музыкальные ошибки.
В этот вечер я узнала, что Валя родилась в авиационной семье, что ее отец еще в старое время, до революции, на свои средства строил самолеты, сам их конструировал и сам же летал на них; что мать Вали — Надежда Андреевна — помогала отцу строить самолеты. Когда семья нуждалась и нехватало денег на материалы для самолетов, мать подрабатывала шитьем на дому у богатых людей.
Сели за стол. Меня окружали милые, гостеприимные люди: Валя, ее муж, мать Вали. Она угощала нас вкусными вещами. Мы непринужденно и тихо беседовали, не повышая голоса, чтобы не разбудить Соколика. Малыш спал безмятежно, он дышал спокойно и ровно. Время от времени Валя неслышно подходила к кроватке и заботливо поправляла одеяльце. Она была в очень легком домашнем платье, делавшем ее еще более женственной и привлекательной.
Разговаривали об авиации. Мать Вали рассказала о первом полете дочери. Когда Вале было два года, она уже летала с отцом. Однажды мать ушла из дому на работу. Ребенка не на кого было оставить. Отец, собиравшийся проверить свой новый самолет, не долго думая, привязал девочку себе на спину и полетел.
— Вот и вышла она у нас летчицей, — говорила Надежда Андреевна, и в ее словах звучала гордость.
Прекрасная эта семья! Дружная, спокойная. Впоследствии, когда мы стали встречаться чаще, бывая у Вали, я никогда не видела, чтобы здесь кто-нибудь раздражался или повышал голос. Здесь всегда царило ровное, веселое настроение. Беседы велись тихие, задушевные. Часто заходила к Вале ее борттехник Катя Слобоженко. Нашим разговорам и мечтам о будущих полетах не было конца.
Однажды, по своему обыкновению, Валя вышла меня провожать, накинув на плечи пальто. Мы медленно шли с ней по длинным коридорам общежития Академии и вели самый сокровенный разговор, какой только может быть между двумя летчицами. Мы мечтали летать как можно больше, как можно дальше. Поздней ночью в коридоре общежития у нас начала созревать идея далекого беспосадочного женского перелета.
После этого мы стали встречаться чаще. Каждая продолжала делать свое дело. Со своего аэродрома в Академии я часто следила за полетами Вали. Иногда мы вместе ездили за покупками. Ходили по магазинам, покупали игрушки. Она — для своего Соколика, я — для Танюши. Как веселилась и торжествовала моя Валя, если ей удавалось выбрать какую-нибудь оригинальную игрушку, красивые ботиночки или костюм для ребенка!
Каждый раз мы разговаривали о полетах. Все чаще и чаще возвращались к нашей общей мечте — полететь вместе. Но все это еще было довольно туманно.
Неожиданно, как-то осенью 1937 года, Валя позвонила мне по телефону.
— Марина, хочешь слетать со мной на маленький рекордик?
— На какой?
— На спортивный рекорд, на дальность. Полетишь?
— Конечно, полечу. Когда?
— Да вот в выходной день. Зайди — поговорим.
Я зашла. Валентина рассказала мне, что есть небольшая машина конструкции Яковлева, № 12, которая позволяет установить рекорд дальности полета по прямой для легкомоторного самолета.
— Хочешь лететь вместе? — спросила Валя.
— Что за вопрос? Конечно, хочу.
Мы начали обсуждать маршрут. Валентина предложила:
— Полетим на Казалинск. Я эту трассу знаю, летала здесь не раз.
Так и порешили. Я отправилась домой и, не откладывая, стала обдумывать наш маршрут со штурманской точки зрения. Если мы хотим побить рекорд дальности полета по прямой, то нужно лететь не по обычной трассе гражданской авиации, а по кратчайшему пути между двумя точками. Я решила, что наиболее удобным для нас будет лететь из Москвы по прямой на Оренбург, а оттуда — вдоль линии железной дороги до тех пор, пока хватит горючего.
Валя попросила:
— Освободись на несколько дней от работы, полетаем на яковлевской машине над Москвой.
Меня отпустили с работы, и я пришла на Тушинский аэродром.
Валя уже поджидала меня. На ней было изящное пальто, легонькие туфли на высоком каблуке, красивая, модная шляпка. Как бы в оправдание своего костюма Валя сказала:
— Я ведь случайно пришла на аэродром. И не думала летать сегодня…
Но она полетела. Надела сверх пальто парашют, на голову — шлем, скинула с ног нарядные туфельки и в одних чулках полезла в самолет. Впервые в жизни она летела на этой машине. Но как красиво оторвался самолет от земли. Находившиеся на аэродроме летчики шумно хвалили Гризодубову. Я стояла и слушала их оживленные разговоры.
— Вот такому взлету можно позавидовать!
Меня охватила такая гордость, будто говорили обо мне самой. Было приятно слышать, что опытные летчики так отзываются о работе женщины-пилота, и особенно приятно, что так говорят о моей подруге Вале.
Она села так же великолепно, как и оторвалась от земли. Надела туфли, сняла с себя парашют и вступила с летчиками в разговор. Речь зашла о том, убирать ли в полете шасси. Валя считала, что шасси нужно обязательно убирать. Летчики отговаривали:
— Вот посмотрите на нашего старшего летчика Пионтковского. Мужчина хоть куда, самый сильный в отряде. Но даже ему приходится «подвешивать» машину на минимальные скорости, чтобы убрать шасси. Где же вам справиться? Здесь нужна большая физическая сила.
На самом деле, при уборке шасси, в углублениях, куда оно убирается, образуется воздушная подушка, и нужно довольно большое усилие, чтобы преодолеть сопротивление воздуха.
— Вам его ни за что не убрать. И не пробуйте, — говорили летчики.
— Попробую обязательно, — отвечала Валя.
Она была права. Убранное шасси — это лишняя скорость, это лишние километры пути. Выпущенное шасси, наоборот, увеличивает площадь сопротивления самолета и уменьшает его скорость.
На следующий день мы снова приехали на аэродром и летали вместе. Я — в передней кабине, Валя — сзади меня. Летали по кругу. Машина маленькая, легкая. Кабина довольно тесная, приборов мало. Только карты, часы, компас и указатель скорости. Даже какого-нибудь прибора для измерения ветра установить невозможно. Значит, соображаю, придется определять ветер на этапах, не меньше, чем по 50 километров, с грубо рассчитанным курсом, и только потом по карте отмечать, куда ветер будет сносить самолет с маршрута. Это, конечно, удлинит полет, помешает лететь по прямой, но ничего не поделаешь. Полетный вес не позволял конструктору увеличить габариты кабины, вот и нет места для приборов…
Полетали мы немного по кругу, снизились. Валя говорит мне:
— Вылезай!
— Зачем вылезать?
— Затем, что я одна пойду. Шасси буду убирать.
Подошли другие летчики. Спрашивают:
— Что вы собираетесь делать?
— Хочу попробовать убрать шасси.
— Так вы же не уберете!
— Попробую, может быть, выйдет!..
Меня Валя не хотела подвергать риску. Мало ли что может случиться, когда она будет убирать шасси?
Самолет оторвался от земли, набрал высоту, и с аэродрома стало видно, что он летит без шасси. Потом Валя снизилась и, пролетая чуть не над головами летчиков, несколько раз продемонстрировала уборку шасси. Уберет и выпустит, уберет и выпустит. Один раз даже прошла почти над самой головой летчика Пионтковского, того самого, о котором рассказывали, что ему никак не удается убрать шасси в воздухе. Валя преспокойно проделывала свой трюк, как будто всю жизнь она только в этом и упражнялась. Летчики, стоявшие в квадрате на аэродроме, бурно ликовали:
— Ого, Пионтковский, теперь Валька может тебя и на бокс вызвать…
Валя села, вылезла из самолета, подошла к летчикам. Глаза ее лукаво смеялись. Она ничего не сказала. Но то, что она сейчас проделала в воздухе, говорило само за себя. Больше самой Вали торжествовала я — ведь я уже была членом экипажа Гризодубовой!..
Наутро назначили старт. Машину поставили на заправку, а мы с Валей отправились домой. Вечер и ночь я провела у Гризодубовых. Склеивали на полу карты. Здесь же на полу ползал маленький Соколик. Он живо интересовался тем, что мы делали, и тоже хотел клеить. Пришлось дать ему клей и кисточку. Он моментально приспособил обрезки карт и ловко забавлялся, нисколько нам не мешая.
Долетим или не долетим? Хватит ли горючего? Какая будет погода? Мы снова и снова возвращались к этим вопросам. Соколик внимательно прислушивался. Муж Вали говорит:
— Кажется, маловато у вас горючего. Смотрите, не долетите…
Внезапно Соколик закричал:
— Долетите! Долетите!..
Все расхохотались.
Валя схватила малыша на руки, крепко прижала его к груди, расцеловала и уложила спать. Вскоре улеглась и она сама — ей надо было отдохнуть. Ее муж остался со мною помогать клеить карты. Но вот карты приготовлены, и я тоже отправляюсь на боковую. Засыпая, слышу, как Валя говорит своему мужу:
— Вот молодец, что помог клеить карты! Хороший ты у меня товарищ!
Тихо. Только Надежда Андреевна не ложится. Она готовит нам на утро завтрак и курицу — в полет.
Поднялись мы часа за два до рассвета и начали быстро и хлопотливо собираться. Как всегда бывает перед отъездом, по нескольку раз проверяли одни и те же вещи, боясь что-нибудь забыть. Линейку положили? Конечно, положили! Линейка на месте, но мы проверяем еще и еще раз, А карту — намотали? Да ведь только что смотрели планшет! Смотрим еще раз. Надежда Андреевна накладывает нам в мешок бутерброды, курицу и много яблок. Заботливо, как умеет только мать, она следит за нами, когда мы одеваемся в свое полетное обмундирование. На мне кожаный реглан на меху. Валя надевает теплый комбинезон. Надежда Андреевна целует нас, желает счастливого пути, и мы выходим. Соколик тихо спит в своей кроватке.
Ярко освещенная прожекторами, наша машина стояла наготове на бетонной дорожке аэродрома. Кончились последние приготовления. Люди облепили самолет и хлопотали, как пчелы вокруг улья. Спортивные комиссары укрепляли в кабине запломбированные барографы. Больше всех волновался конструктор Яковлев. Он все еще беспокоился, как оторвется от земли тяжело нагруженная машина. Валя сказала Яковлеву:
— Поезжайте на машине вперед, по направлению взлета, и остановитесь там, где, по вашему мнению, нужно прекращать взлет, если самолет не оторвется. Тогда я уберу газ.
Яковлев поехал. Мы сели в самолет, закрылись колпаками. Валя очень легко оторвала машину от земли. Над тем местом, где остановил свой автомобиль Яковлев, самолет уже был на порядочной высоте.
Валя засмеялась: «разыграли» конструктора!..
В воздухе было свежо. Солнце еще не всходило. Мы набираем высоту, — на горизонте показалась узкая розовая полоса рассвета. Земля провалилась ку да-то далеко. Нам видны только городские огни, много огней. Проходит еще несколько минут, огни на земле гаснут, очертания становятся более рельефными, и вот уже встает солнце и ярко освещает все вокруг. На душе веселее. Очень ровно работает мотор. Устраиваюсь поудобнее в своей кабине, привожу в порядок штурманское хозяйство. Вдруг — голос Вали в переговорном аппарате:
— Не работает гиромагнитный компас![1]
Я пробую посоветовать ей, что нужно делать в таких случаях. Но оказывается, ничего не помогает. Компас выведен из строя. Его можно исправить только на земле. Удружили спортивные комиссары! Когда они укрепляли в кабине барографы, оторвалась трубка, питающая компас воздухом. Ничего сделать нельзя. Гироскоп[2] не крутится, компас не действует.
Как быть? Не садиться же? Баки самолета доотказа наполнены горючим. С такой нагрузкой садиться нельзя — сломаешь шасси. Для слива горючего в воздухе машина не приспособлена. Что же? Летать по кругу и «вылетывать» горючее?
— Что будем делать? — спрашивает Валя.
— Полетим по моему компасу, — предложила я.
У меня в кабине тесно, повернуться некуда. Компас находится где-то глубоко в ногах. И вот я кланяюсь себе в ноги и командую: «правее», «левее», «так держать», и так — на протяжении всего перелета. Замечу облачко, говорю ей: «Так держать, на облачко». Если от меня долго нет сигналов, Валя напоминает:
— Курс!
Быстро наладились лететь этим несколько необычным способом и начинаем переговариваться. Заметишь что-нибудь интересное внизу, очень хочется, чтобы Валя это тоже увидала.
— Посмотри, как красиво.
— Да, красиво, Маринка.
Пролетаем над Жигулями. Вспомнили жигулевское пиво и запели: «Ах, Жигули, вы мои Жигули». Река блеснула. Валя кричит мне:
— Смотри, какая чудесная речка. Вот, где хорошо бы искупаться!
Через некоторое время снова в аппарате ее звонкий голос:
— Маринка, хочешь поесть? Я уже жую курицу.
Я ей отвечаю:
— У меня курица вся пропахла бензином. И получилась курятина под бензиновым соусом!
— Выкинь ее за борт!
Но я не выкидываю. Едим шоколад. Смеемся и шутим. Шоколад нам торжественно преподнес на старте конструктор Яковлев. Если бы экипаж был мужской, он, наверное, подарил бы летчикам пару бутылок хорошего коньяку…
Время проходило незаметно. Пересекли Волгу южнее Куйбышева. Под нами расстилался скучный пейзаж заволжских степей. За Волгой погода начала портиться, облака становились все ниже и ниже. Попробовали было лететь в облаках, из этого ничего не вышло Самолет не был оборудован для слепых полетов. Вышли из облаков и летели низко, в 100—200 метрах над землей. Видимость плохая, стекла колпака кабины непрозрачны. Мы шутим все реже и реже, все чаще Валя настойчиво спрашивает:
— Курс? Курс?
По расчетам через пять минут должен быть Оренбург. Отсюда, как мы условились, пойдем вдоль железной дороги. Но через пять минут Оренбурга не оказалось. Меня поразило спокойствие командира самолета. Валя не высказала никакого нетерпения и только спросила:
— Что будем делать дальше?
— Полетим еще пять минут.
Через пять минут она спрашивает:
— Где же твой Оренбург?
— Где-то очень близко. Нам его не видно из-за малой высоты.
— Что же дальше?
— Полетим три минуты на север и шесть — на юг. Наверняка найдем либо железную дорогу, либо Оренбург.
Полетели на север. Города не было. Тогда мы взяли курс на юг и через четыре минуты вылетели на железную дорогу. Но что это за дорога: на Оренбург или за Оренбургом? Всмотрелись и увидали, что она идет у подножья начинающихся гор Уральского хребта. Стало быть, дорога на Курган. А вторая — нужная нам — с Оренбурга на Казалинск — осталась правее, нам ее не видно. Та дорога должна итти по низкой песчаной степи. Стало ясно, что мы прошли Оренбург еще минут десять назад, но прошли его севернее нашего маршрута километров на двадцать. Низкая облачность скрыла от нас город.
Возвращаться на Оренбург не стали: жаль было горючего. Полетели прямо на Актюбинск, через пустую, ровную степь. Кругом унылые пески. Лишь временами песчаная равнина перемежается такими же песчаными сопками. Сверху кажется, что пустыня вся в складках. Пески словно движутся под нами.
Внезапно я чувствую, как с колен у меня начинают подниматься карты. Потом вместе с картами поднимаюсь и я из кабины. Схватилась за ремни. Слышу, Валя смеется:
— Перебой в моторе. Кончилось горючее во всех баках, кроме аварийного. Мотор хотел остановиться, я бросила ручку и нагнулась, чтобы переключить баки. В это время машина «клюнула», и ты чуть не вывалилась из кабины…
Я ворчу:
— Смешно тебе…
Валя смеется еще больше.
— А у тебя в кармане деньги есть?
— Посмотри вниз, Валечка, — отвечаю ей, — там деньги все равно не пригодятся.
Действительно, мы летели над глухой, ненаселенной степью. Ничего, кроме песков. Ни домика, ни железной дороги.
— Вот там ты, наверное, съела бы свою курицу с бензиновой подливкой!
— Да, место гробовое…
За шутками и смехом не заметили, как прошло еще минут десять-пятнадцать, и среди песчаных дюн показались строения вдоль линии железной дороги. Это был Актюбинск.
Мы без труда разыскали аэродром. Сели. Здесь нас никто не ждал. Нашли спортивных комиссаров, и только после того, как они сняли барографы, составили акт о посадке и проверили пломбы на бензиновых и масляных баках, мы обратились к начальнику аэропорта и попросили у него машину — съездить в город поужинать. Нас доставили в автобусе вместе с сотрудниками аэропорта, которые коллективно отправлялись в кино.
В ресторане нас накормили вкусной бараниной по-казахски. Поев, мы вышли на воздух. Валя была в комбинезоне, ходить в таком виде по городу неудобно, я ей дала меховую подкладку от своего реглана. Она ее надела мехом наверх, получилось нечто вроде меховой шубы. Мы расселись на ступеньках дома и стали вслух мечтать о наших будущих полетах на дальность.
— Хорошо бы полететь тысяч на пять километров. Но куда лететь? Вот Амелия Эрхарт, та по всем странам летает…
— Нам это ни к чему. У нашей родины такие просторы, что нам любые иностранные летчики позавидовать могут. Полетим на Дальний Восток.
Слово было сказано. Найден маршрут, заманчивый, интересный, сложный. Стали обсуждать, на какой машине лучше лететь, что брать с собой. Говорили об этом так, как будто завтра же собирались полететь по новому маршруту.
— Только обязательно запасный компас бери, Валя, а то мне надоело кланяться и орать «правее», «левее». Радио возьмем…
Автобус доставил нас обратно на аэродром. Здесь переночевали, а на утро, позавтракав хлебом с виноградом, взлетели с пыльного актюбинского аэродрома на Москву. Нас предупреждали, что с такой нагрузкой с этого аэродрома не взлететь. Взлетели. Можно, было бы, конечно, вернуться в Москву и поездом. Но мы обе торопились домой. Мне предстояло ехать в отпуск в Сухуми, где меня ожидали мать и дочка. Валя спешила к своему Соколику.
Километрах в семидесяти за Оренбургом мы попали в дымку, видимость ухудшилась. Вдруг Валя говорит:
— Что-то попахивает бензином. Понюхай-ка у себя в кабине.
Я наклонилась и услыхала резкий запах бензина.
— Посмотри, нет ли течи в баке?
Бак — за приборной доской, над моими ногами. Провела рукой по швам бака, и вдруг сильная струя бензина потекла по руке. Моментально намокли карты, сапоги и все, что было в кабине. Левый борт кабины, обтянутый перкалью, стал прозрачным, материя намокла.
По инструкции в таких случаях полагается садиться. Каждый выхлоп слишком богатой смеси из мотора угрожает пожаром. Но садиться там, где мы сейчас летели, скучновато. Вокруг на много километров не видно ни единого населенного места. Валя решила возвращаться в Оренбург.
Теперь нам было уже не так весело. Каждую минуту нужно быть на-чеку, чтобы не вспыхнул пожар. Разговор был короткий:
В а л я: По инструкции надо садиться. Хочешь?
Я: Погляди вниз, какая там гадость…
В а л я: Ну что ж, значит, ты думаешь так же, как и я. Полетим на Оренбург.
Я: Согласна. Оренбург недалеко.
Мы благополучно сели на оренбургском аэродроме. Когда мы вошли в кабинет начальника гарнизона, здесь шло какое-то совещание. От нас так разило бензином, что начальник гарнизона скомандовал:
— Прекратить курить!
Уже по исходившему от нас аромату начальник гарнизона понял, почему мы очутились у него в гостях.
— Ничего не поделаешь, — утешали мы самих себя, — придется ехать поездом. Обидно.
Правда, международный женский рекорд полета по прямой был перекрыт. До этого рекорд держали американские летчицы. Они пролетели по прямой расстояние около 800 километров. Мы же пролетели 1 443 километра. Все же мы были недовольны собой.
…В поезде, в вагон-ресторане, два пассажира рядом с нами ели дыню и шутили:
— Вот дыня. Она едет из Алма-Ата, и никто о ней в газете не пишет. А некоторые едут из Оренбурга или из Актюбинска, а про них уже и в газете написали!..
Мы взяли газету. В ней подробно описывался наш перелет. Сообщалось, со слов спортивных комиссаров, что мы покрыли международный рекорд дальности полета по прямой для самолетов.
Опечатанные барографы ехали с нами в вагоне…
В Москве на вокзале нас встретил муж Вали. В руках у него была Валина кожанка — он знал, что она вылетела в комбинезоне. А Валя уже нарядилась в вывернутый наизнанку мех от моего реглана:
— Ничего, мне и так хорошо!
Мы сошли на перрон и увидели впереди много цветов. Валя, еще ничего не подозревая, говорит:
— Смотри, с цветами кого-то встречают…
Но за цветами показались в большом количестве авиационные фуражки и пилотки. Оказывается, это летчики вышли нас встречать. Валя немедленно скинула уродовавший ее мех и переоделась в кожанку. Она сделала это во-время. К нам приближался Герой Советского Союза Слепнев с огромным букетом цветов.

Телеграмма экипажу самолета “Родина” В.С. Гризодубовой,
П.Д. Осипенко, М.М. Расковой 8 сентября 1938 года

Экипажу самолета «Родина»
тт. В. Гризодубовой, П. Осипенко, М. Расковой

Горячо поздравляем вас с успешным и замечательным завершением беспосадочного перелета Москва – Дальний Восток.
Ваш героический перелет, покрывший по маршруту 6450 километров, а по прямой – 5947 километров в течение 26 часов 29 минут является международным женским рекордом как по прямой, так и по ломаной линии.
Ваши отвага, хладнокровие и высокое летное мастерство, проявленные в труднейших условиях пути и посадки, вызывают восхищение всего советского народа.
Гордимся вами и от всей души жмем ваши руки.

По поручению ЦК ВКП(б) и СНК Союза ССР
И. СТАЛИН, В. МОЛОТОВ

Правда. 1938. 8 сентября.

Источник: И.В.Сталин. Полное собрание сочинений. т.18

Однако положение на фронте становилось все серьезнее. К концу сентября [1941] враг вышел на дальние подступы к Москве. Столица стала необычно суровой. Над наиболее важными зданиями и объектами повисли маскировочные сети. Бумажные кресты на окнах и мешки с песком у домов можно было увидеть на каждой улице. Продолжали возводить оборонительные сооружения на подступах к столице, а в самой Москве строили баррикады. Суровый облик города дополняли аэростаты заграждения, зенитки, стоявшие прямо на улицах, и люди, одетые в военную форму.
Именно в эти трудные для всей страны дни ко мне обратились известные летчицы Марина Раскова и Валентина Гризодубова с просьбой помочь в создании женских авиационных соединений. С Мариной Михайловной Расковой я был знаком с 1935 года, когда она училась на командном факультете Военно-воздушной академии. Это было еще до рекордных перелетов, которые принесли Гризодубовой и Расковой широкую известность. Всегда одетая в строгую военную форму, Марина Михайловна тем не менее оставалась женственной и элегантной. В то время Марина Михайловна была уже майором. Поздоровавшись, она сказала, что девушки-летчицы, получившие эту специальность в аэроклубах и работающие сейчас инструкторами по подготовке летного состава, хотят создать женские летные соединения для борьбы с немецко-фашистскими захватчиками.
— А не трудно это будет вам? — спросил я Марину.
— Конечно, трудно. Мы это знаем, но иначе не можем.
— А почему обращаетесь ко мне?
— Мне и Гризодубовой все обещают доложить об этом вопросе наркому обороны, но до сих пор не доложили, а время идет. Просим вас помочь нам. У нас все девушки летают на У-2, но есть и летающие на бомбардировщиках и истребителях. Они готовы освоить за короткий срок любой тип самолета.
— А почему хотите создать именно женские соединения, а не войти в общие?
— Мы хотим быть равными с мужчинами и показать, на что способны.
Нельзя было не залюбоваться Мариной. Яркие, как небо, и вместе с тем строгие глаза ее глядели в упор, пытливо.
— Какие же соединения вы намерены создать?
— Мы просим, чтобы нам разрешили сформировать соединение ночных бомбардировщиков на самолетах У-2, полк пикирующих бомбардировщиков на Пе-2 и полк истребителей.
Я доложил Сталину просьбу Расковой и Гризодубовой.
— А что,— сказал он,-— это хорошая инициатива.
Командованию ВВС дали указание приступить к созданию женских авиационных полков. И эти полки были сформированы.

16 октября 1941 года. Первый звонок. Как ни странно, он не по авиационным делам. Валентина Степановна Гризодубова говорит, что в городе не ходят трамваи, не работает метро, закрыты булочные. Я знал Гризодубову как человека, которого касается все. Однако на этот раз, выслушав Валентину Степановну, спросил, почему она сообщает о неполадках в Москве мне, а не председателю Моссовета Пронину или секретарю Московского комитета партии Щербакову?
— Я звонила им обоим и еще Микояну,— отозвалась Гризодубова,— ни до кого не дозвонилась.
Пообещал Валентине Степановне переговорить с кем нужно, а у самого беспокойство: что делается на заводах?

31 января 1910 года родилась Валентина Степановна Гризодубова - советская лётчица. Поставила несколько мировых рекордов, во время Великой Отечественной войны совершила около 200 боевых вылетов, одна из первых женщин, удостоенных звания Героя Сов. Союза и Героя Соц. Труда.

Источник: страница Пензенского краеведческого музея в ВК

....Борис Сиднев был хорошо знаком с Гризодубовой. Когда во время войны они встретились на фронте, то прежде всего вспомнили Пензенскую школу пилотов, своих воспитателей: начальника школы Степанова, инженера Головащенко, инструктора Аристова, авиамеханика Бакланова и многих других. ...