Жаркое лето 1972-го
СИНОПТИКИ оказались правы. Август действительно выдался жарким. Этот зной напомнил о событиях 35-летней давности. На исходе лета 1972-го пожары охватили пол-России. Особенно сильно пострадали Горьковская область (огнем было уничтожено 460 тысяч га леса), Марийская АССР, Московская и Пензенская области.
ДАЖЕ зима того года выдалась необычной. Последний раз снег выпал в декабре. Февраль и март поразили солнечными днями. Лето прошло без дождей и с температурой в тени выше 30 градусов. К концу июля многие деревья сбросили листья. Несмотря на ослепительное солнце, настроение горожан было вовсе не безоблачным. И то, чего боялись, случилось. Запылали леса.
Город в дыму
ВЛАСТИ тотчас создали областную чрезвычайную комиссию по борьбе с пожарами. Ее возглавил Евгений Ванин. "Пензенская правда" опубликовала призыв к жителям области: "Стоит необычайно жаркая погода. Небрежное обращение с огнем привело к возгоранию торфяников и лесных участков в Пензенском, Земетчинском, Лунинском районах. Категорически запрещено организовывать выезды на отдых в леса и на реки".
На борьбу с огнем были подняты бульдозеры, тракторы, автотранспорт, пять полков гражданской обороны, бригада инженерных войск и трубный батальон. Всех огнеборцев кормили бесплатно. Только в Лунинском районе на их питание истратили 60 тысяч рублей.
В середине августа запахло дымом и в Пензе. Эту гарь из окрестных лесов пригнал ветер. В последней декаде месяца город заволокло дымом. От кинотеатра "Родина" низ улицы Московской уже не просматривался. В парке им. Белинского и в Лермонтовском сквере поселились белки. Зверьки, страдавшие от бескормицы, спускались с деревьев к людям и брали пищу прямо с ладоней.
Однажды вечером танцы в городском парке были прерваны, и посыльный офицер приказал курсантам артучилища срочно отправляться в казармы, так как по гарнизону объявили тревогу. Несколько дней Пенза провела в ожидании большой беды. К счастью, ее не случилось: ветер стих и стало прохладнее.
Жертвы
БЕЗ жертв все же не обошлось. Погибли пятеро человек: Евгений Ванин (заместитель председателя облисполкома), Юрий Наумов (заведующий сельхозотделом обкома КПСС), Иван Шеин (глава Лунинского райисполкома) и прикомандированные сотрудники лесной охраны Владимир Купцов и Василий Тимченко.
"27-го августа в Лунино на машине приехал Ванин, - вспоминал Александр Кульков, в то время секретарь Лунинского райкома партии. - А на вертолете Ми-8 прилетел Виктор Дорошенко, председатель облисполкома. Оба хотели оценить ситуацию, возникшую на Березенском лесозаводе. Вертолет с Дорошенко попытался взлететь, но с высоты 5 м упал на землю. Поэтому Виктор Карпович уехал на машине".
А 29 августа загорелся поселок Иванырсинского лесозавода. Власти эвакуировали всех жителей (около 1000 человек). Из огня уводили даже кошек. Трое суток никто не спал. Огонь, спалив все вокруг, дошел до Суры и стих сам по себе.
На другой день было решено осмотреть с воздуха, как обстоят дела. Ванин, Шеин, Наумов, Купцов и Тимченко сели в вертолет. На этот раз он взлетел. А через полчаса сгорел.
"Мы сели во второй вертолет и полетели на Дядькову гору, - вспоминал участник тех событий Николай Сурков. - Сели на пашне. Рядом полыхает Ми-8, около него - пять обгоревших трупов. Один со снесенным черепом, два с вывороченными внутренностями, еще два - также обезображены".
По версии, утвержденной министром обороны СССР маршалом Гречко, вертолет упал от перепада высот. Когда он от Нечаевки взял курс на Дядькову гору, то полетел по восходящей. В 5 км до места падения машина не сумела перекрыть разницу высот в 400 м. Летчику пришлось резко дать газ, и мотор захлебнулся. Возможно, в салоне была бочка с бензином, которая взорвалась при падении. Отсюда и изуродованные трупы...
"Погиб мой муж"
30 АВГУСТА доктор Антонина Ванина, супруга Евгения Васильевича, была на совете в областной больнице. В два часа дня ей вдруг стало дурно. Позже выяснилось, что в это время и упал вертолет... Когда коллега сообщил ей, что в Лунине авария, Антонина Ивановна сразу охнула: "Это погиб мой муж".
И еще одно мистическое происшествие. Когда ехали на кладбище, гроб с телом Ванина внезапно заскользил в сторону вдовы. Он раздавил бы женщину, если бы его не остановили.
Наших погибших земляков (Купцова и Тимченко увезли на родину) хоронили по высшему разряду. Приехало все областное начальство. Многотысячная толпа провожала в последний путь тех, кто боролся со стихией.
После похорон сведения о пожарах засекретили. До сих пор в архивах практически ничего не найти. Вдовам назначили пенсии на детей, их выплачивала вертолетная часть "Сокол". А представители власти, как говорила Антонина Ивановна, просто избегали встреч с семьями пострадавших.
Владимир ВЕРЖБОВСКИЙ
P. S. Каждый год 30 августа участники тех событий собираются у мемориального камня на месте падения вертолета. С каждым разом их приходит туда все меньше.

03.09.2012
Прошло ровно 40 лет со дня катастрофы на Дядьковой горе
В день памяти, 30 августа, к обелиску почтить память погибших на пожаре приехали их дети, внуки, правнуки, очевидцы.
Заместитель главы районной администрации Алексей Баранов открыл митинг:
– В 1972 году только на территории Лунинского района в огне пострадало 15 тысяч гектаров лесного массива. Огонь беспощадно уносил не только природные богатства, но и человеческие жизни. Несмотря на сильную задымлённость и близость огня, в очередной раз на вертолёте обследовать очаги пожаров поднялись заместитель председателя облисполкома, председатель ЧК области Евгений Ванин, заведующий сельхозотделом обкома КПСС Юрий Наумов, председатель Лунинского райисполкома Иван Шеин и прикомандированные сотрудники лесной охраны Владимир Купцов из Тюменской области и Василий Тимченко из Харькова.
При обследовании вертолёт слишком низко опустился и не мог подняться в небо – заглохли двигатели. Вертолёт рухнул на землю.
При падении трёх пилотов выбросило, и они остались живы. Остальные пятеро погибли. Их похоронили на Новозападном кладбище. А на месте трагедии установили обелиск – общий памятный камень. В этот скорбный день мы склоняем головы перед мужеством истинных героев своего Отечества и выражаем глубокое соболезнование родным и близким погибших, в частности, присутствующим здесь дочерям – Наталье Ваниной и Ирине Наумовой.
Как это было...
–1972 год был високосным. Весной и летом не было дождей. Температура достигала 40 градусов. И то, чего боялись, случилось – загорелись торфяники, лес. Огонь с большой скоростью шёл со стороны Вазерского лесничества. Солнце было закрыто чёрной завесой. Дышать становилось трудно. Сильный ветер разносил пожар. Тлеющий пепел долетал до улицы Сурская, что в Лунине. Жители близлежащих сёл были в панике. Они закапывали своё имущество в погреба, в песок у реки. Технику топили в воде. Жителей Березенского лесозавода экстренно эвакуировали через огненное кольцо. В то время я работал в АТП инженером. Ежедневно на пожар отправляли 10-12 автобусов. Огонь бушевал с 26 августа по 13 сентября. Положение было сложное, – рассказывает Александр Воробьёв.
Надежда Ивановна Осипова отметила, что тушение пожара было организовано на высоком уровне.
– Все мужчины из деревень и сёл, оставив свои семьи, шли на борьбу с огнём. Это была общая беда.
Наталья Евгеньевна Ванина:
– Мне было 14 лет, а отцу 44 года. О его гибели сообщили только мне. Эту страшную весть долго не говорили маме, сестре и бабушке. Я долго не понимала, почему отец погиб, спасая лес. И только спустя много лет я осознала, что он не мог поступить иначе. Отец всегда воспитывал не словами, а поступками. Он рассказывал, что в Пензе есть стела, в которой хранится письмо потомкам 2050 года с пожеланиями. Там есть и его подпись, – говорит моя собеседница.
Наталья Евгеньевна Ванина и Ирина Юрьевна Наумова искренне благодарили лунинцев за то, что они до сих пор сохранили эти святые места, помнят и чтят их отцов.
Вера Яковлевна Алексеева и Олег Иванович Селезнёв:
- Это были очень порядочные люди. Они делали всё, чтобы уберечь других. Раньше к этому обелиску с именами погибших приезжали молодожёны, возлагали цветы и давали клятву верности и любви. Нужно и дальше сохранить это место для наших предков.
После митинга Отец Алексий провёл панихиду по погибшим в борьбе со стихией.

Комментарии
Елена Москаленко Купцова , 29 мая 2014, 19:56
Я дочь одного из погибших лётчиков -наблюдателей Купцова Владимира Алексеевича из Томской области. Благодаря интернету узнала, что на месте гибели стоит памятник. И в 2012 году мы поехали на место гибели папы спустя 40 лет. Собирались из разных мест: мама из Томска, брат и племянник из Подмосковья, я и мои дети из Крыма. На своей машине доехали недалеко, закопались в песках, а потом встретили работников лесного хозяйства, на машине которых и добрались к памятнику и которым мы очень благодарны. Прошло 40 лет, мама так и не вышла больше замуж, уже выросли дети, внуки, есть правнуки. Благодарны тем, кто смотрит за памятником, лесники сказали нам, что каждый год накануне даты дети наводят порядок. Да и то, что спустя 40 лет место гибели посещается, для нас очень ценно.
Очень приятно было прочитать вашу статью о том, что не забыли далёкую трагедию.

Воспоминания очевидцев 1972 г.
http://www.ym-penza.ru/index.php?option … catid=35:-
Владимир Керханаджев  В августе 72-го
В июле-августе 1972 г. в Пензенской области произошли грандиозные лесные пожары. Они охватили свыше 50 тыс. га лесных угодий и стали самыми большими пожарами за всю историю области.
«Улица Московская» предлагает вниманию читателей воспоминания Владимира Керханаджева, работавшего в тот момент заместителем начальника штаба гражданской обороны Пензенской области.
***
   Лето в тот год выдалось засушливым. Температура в тени достигала 37 градусов. Плюс сильный ветер и сухие грозы. Как следствие – в июне вспыхнули первые лесные пожары в Земетчинском и Городищенском районах. Пожары были мелкоочаговыми, и к ним поначалу относились несерьезно.
   В конце июня я выехал в Бессоновку проверить, как идет работа по предотвращению пожаров. Приезжаю в поле, где трактор должен был пропахать противопожарные борозды, смотрю – борозды не сделаны, трактор стоит с работающим двигателем, под ним валяется пьяный тракторист, а метрах в десяти от них горит трава.
    ***
   К концу июля ситуация стала чрезвычайной. Пожары охватили свыше 50 тыс. га лесных угодий Лунинского, Земетчинского, Вадинского и Городищенского районов. Горели торфяники в Пензенском, Кузнецком и Нижнеломовском районах. Над Пензой стоял дым, видимость на улицах не превышала 500 м, дышать  было невозможно.
   В один из дней в 10 часов вечера мне позвонил Дорошенко, председатель облисполкома, велел немедленно явиться в обком. Туда же прибыл и Кравченко, начальник штаба гражданской обороны Пензенской области.
   Я как заместитель начальника штаба должен был в военное время заниматься формированием полка гражданской обороны. Дорошенко говорит мне:
   – Формируй полк, давай тушить леса.
   – Виктор Карпович, без директивы Генерального штаба мы не имеем права разворачивать полк.
   – Как так?
  alt – Военкоматы не станут выдавать нам технику и людей. Нужна директива.
   – Ладно. Я сейчас пойду к верховному, позвоним в Генштаб.
   Верховным Дорошенко называл Льва Ермина, первого секретаря обкома КПСС. Они связались с Генеральным штабом, и оттуда пришла директива.
   В эту же ночь я поднял по тревоге шесть офицеров, и мы отправились с ними в Мокшан. Там была церковь, а в церкви – склад НЗ с обмундированием и вооружением. Вызвали председателя райисполкома, вскрыли склады. Штабом полка гражданской обороны сделали дом культуры в Бессоновке. Я отправился туда.
    ***
   Утром в Бессоновку прибыли первые автомобили с людьми. Мы стали выдавать им обмундирование: кирзовые сапоги, хлопчатобумажные брюки, гимнастерка, пилотка, каска, шинель, бушлат. Да еще две простыни и одеяло каждому.
   Также я должен был выдать оружие. Но оружие я выдавать не стал. Тут приехал какой-то полковник из оперативного отдела штаба Приволжского военного округа.
   – Почему не даете оружие?
   – Потому что не на войну идем, а на пожар. Оружие выдавать не буду.
   Он, видно, доложил об этом в округ, а оттуда информация дошла до Генерального штаба. В 15 часов к нам прибегает председатель сельсовета, спрашивает: «Кто тут полковник? Вас приглашают к телефону. Москва».
   Захожу в сельсовет, беру трубку:
   – Полковник Керханаджев у телефона.
   – Оперативный дежурный Генерального штаба полковник такой-то. С Вами будет говорить начальник Генерального штаба.
   Начальником Генерального штаба в то время был маршал Огарков. Говорю в трубку: «Полковник Керханаджев, слушаю».
   Огарков задает мне вопрос:
   – Почему оружие не выдаете?
   – Товарищ маршал, мы тушим лесные пожары. Зачем нам оружие?
   – Логично.
   И повесил трубку.
   Этот разговор я передал тому полковнику дословно. Он ответил: «Ну ладно».
   ***
   Людей было много. Я просил 1200 человек, а мне прислали больше двух тысяч. Из них мы сформировали три батальона. Один отправили на тушение пожаров в Лунинский район, второй – в Городищенский, третий – под Бессоновку.
   Связь держали по телефону. Радиостанции, хранившиеся на складах НЗ, не работали.
   30 августа мне позвонил Ванин, заместитель председателя облисполкома, сказал: «Приезжай в Лунино, будем на вертолете облетывать твои батальоны».
   Но водитель у меня был разгильдяем. Его пришлось искать минут сорок. Пока ехали в Лунино, я ему говорю: «Когда пожар кончится, всех распустят по домам, а тебя я на 15 суток посажу на гауптвахту».
   Приезжаю в Лунино, на вертолет, разумеется, опоздал. Выходит председатель сельсовета, говорит:
   – Владимир Михайлович, ты родился в рубашке.  Вертолет, на котором ты должен был лететь, разбился.
     ***
   А вышло у них вот что.
   Кто-то из членов экипажа прозевал обороты винта, и вертолет упал. Старшего лейтенанта и капитана, сидевших в кабине, выбросило через стекло, и они спаслись. А пятеро пассажиров сгорели заживо. В пассажирском салоне находилась 200-литровая бочка с авиационным керосином. Она вспыхнула, а дверь заело.
   В вертолете погибли Евгений Ванин, Юрий Наумов (заведующий сельхозотделом обкома КПСС), Иван Шеин (глава Лунинского райисполкома) и прикомандированные сотрудники лесной охраны Василий Тимченко и Владимир Купцов. Ванин был длинный – его останки угадали по скелету. Тела остальных определяли по пуговицам и челюстям.
   На обратном пути водитель спрашивает:
  – Ну что, товарищ полковник, посадите меня на губу?
     ***
   Пожары продолжались до сентября. Потом начались дожди, и все утихло. Полк гражданской обороны был расформирован. Хорошо, что я не выдал тогда оружие гражданским, а то бы сидел в тюрьме. За время тушения пожара было пропито 20 мотопил «Дружба», пропало 500 касок и 120 портупей! Вместо новых кирзовых сапог нам приносили рваные старые сапоги, которым было лет сорок, не меньше.
   Для того, чтобы все это списать, нам с офицерами пришлось месяц заниматься составлением объяснительных записок по факту каждой пропажи. Записок накопился  чемодан. Я отвез его в Куйбышев и сдал начальнику тыла Приволжского военного округа. Он сказал: «Иди отсюда, полковник. Я желаю тебе добра».
     Записал Евгений Малышев

Георг Мясников «Страницы из дневника». 1972 г.
  26 августа
   Из всех тяжелых дней этого знойного лета сегодняшний, пожалуй, наиболее тяжкий: с утра жара, духота, потом поднялся ветер, иссушенная земля поднялась в воздух, мгла затянула горизонт, темным облаком повисла над городом. Солнце, словно электрическая лампочка, едва пробивает эту мглу. И страшная духота, резкие порывы ветра. На душе как-то очень тревожно, словно что-то должно случиться. Так, видимо, будет перед «светопреставлением», концом мира.
   дал команду привести в боевую готовность все пожарные команды города, зорко следить. Дорошенко на вертолете улетел в район Лунино – Шкафт, где полыхает лесной пожар большой силы. Начали стягивать технику, людей. Около 15.00 загорелся склад макулатуры облпотребсоюза. Сразу бросили много техники, не дали разбушеваться пожару. По тревоге поднимали людей в связи с загоранием на Светлой Поляне, в Леонидовке. Кругом пожары.
    27 августа
   Маленькая искра, и все полыхает. Стихия такая, что противостоять ей практически невозможно. В Земетчино утром сгорела музыкальная школа, пожар подступает к Пашково и Морсово. Два лесных поселка выгорели дотла. Людей удалось эвакуировать. Появились первые результаты паники от стихии: кто-то где-то видел поджигателя леса. Пришлось на вертолете высылать группу чекистов. Может, и правда, в такую злую пору пробудилась где-то кулацкая затаенная душа, мстит. А может, просто паника.
   Обострилась обстановка в Лунино, сгорел пос. Иванырс, пришлось эвакуировать детский санаторий. Дело принимает трагический оборот, а Дорошенко летает на самолете, никто не руководит. Собрал военных, дал команду по тревоге поднять штаб гражданской обороны и все службы. Без этого уже не обойтись. Послали шифровку в ЦК и Совмин Московская машина завертелась. Дали согласие на призыв полка гражданской обороны
     28 августа
   Срочно в аэропорт. Вылетели на Светлую Поляну, потом к Вышелею. Огонь лижет лес, свежее пламя ползет и ползет. Пошли на Нижний Шкафт, Аришку, Быковку. Огромная площадь свежего огня. Пошли на Пензу вдоль Суры через Лунино – все в дыму. Тут догорает, чадит лес. Площадь огромная. Села целы.
    29 августа
   Все решили, что сегодня будет дождь. А если дождь – вопросы пожара снимаются автоматически. Без дождя – масса безрезультатных усилий. Можно не пустить огонь дальше, но остановить невозможно. Ошибка нашего штаба: борются с огнем, а надо отдать ему, что можно, закрепиться на каких-то рубежах и дальше не пускать Город опять заволокла пыльная мгла. Не Пенза, а Сахара какая-то. Жуть!
     30 августа
   Предчувствие беды, которое тяготело над нами все эти дни, оказалось небеспочвенным. В 16.05 около Лунино упал вертолет, погибли Ванин, Наумов, Шеин. Быстро в обком. Дорошенко потрясен и растерян. Вызываю Лунино. Сомнений нет.
   Даем задание готовить гробы. Останки плохо опознаются. Ребята сгорели в вертолете после того, как упали.
    31 августа
   Предварительные данные о гибели.
   Из Пензы пришел экипаж на вертолете, имеющим ресурс 400 часов от 500 по норме, т. е. 80 %. Экипаж в таком составе никогда не летал, собран с разных вертолетов. Поднялись нормально, шли на высоте 30-40 м. Вели переговоры по радио. Основной летчик прозевал начало горы. Правый показал пальцем на приборы. Командир прибавил газ, но было уже поздно. Вертолет упал в лесу, разрубая винтом деревья Виновник – командующий ПРИВО Науменко. Имел сигналы, говорили, но мер не принял. Баба, разложил дисциплину, внедрил неуважение к гражданским. Не владеет обстановкой. Барин. Ребята – на его совести.
    4 сентября
   Расследование закончено. Виноват летчик, прозевавший обороты винта, высоту и скорость. Болтали в кабине, отвлекая летчика, пассажиры, передававшие указания. Виноваты организаторы. Это признали с трудом! Я задал вопросы о роли командования ПРИВО: почему вертолет на исходе ресурса попал на пожар? Почему полетел экипаж, до того никогда вместе не летавший? Отвечают скупо, нехотя. Беседовал отдельно с работниками прокуратуры. Был «волчок» (вертолет закрутило), крутилась кабина, нечеловеческие крики, когда лизало пламя. Жуть! Встретил по дороге Науменко. Разговаривать с ним не стал, противно смотреть на эту «бабу в погонах».